— Я? Ну да…

— Я собирался… — начал Антонио.

— Что? Что ты собирался? Заключить меня в дружеские объятия? А потом воткнуть мне кинжал в спину, как моему отцу? — Марьотто наконец вырвался и встал в боевую стойку. — Давай! Вперед! Смелее!

Антонио снова побагровел.

— Послушай, ты, кусок дерьма! Я не убивал твоего отца!

— Ты с удовольствием убил бы меня или кого другого, кто на меня похож!

— Нет!

— Так докажи! Докажи! Спаси свою шкуру и гуляй дальше с моей кровью на кинжале! А если не докажешь, Капуллетто, клянусь… Клянусь всем, что мне дорого, клянусь своим браком, клянусь жизнью моей жены — я не успокоюсь, пока не уничтожу весь ваш род, как ты уничтожил моего отца!

Антонио наконец взорвался.

— Давай, нападай! Щенок! Только языком чесать и умеешь!

— Арестуйте их! — вскричал Угуччоне. — Обоих! Они нарушают закон и должны понести наказание. Капитан запретил дуэли на своих землях! Заберите у них оружие! Делайте что хотите, можете их связать, только уведите отсюда!

Приказ Угуччоне немедленно исполнили. Антонио, когда его волокли с места преступления, выплевывал проклятия в адрес Марьотто; Марьотто не оставался в долгу.

— Бонавентура, — со вздохом распорядился Угуччоне, — найди Баилардино, расскажи, что произошло. Кто-нибудь, найдите жену Монтекки. А ты, Бенвенито, позаботься о его сестре. Она должна обо всем узнать, а Марьотто сейчас не в состоянии ни с кем говорить. Луиджи, ты вряд ли можешь сказать наверняка, что твой брат убил синьора Монтекки?

— Я не могу сказать, что он его не убивал, — потупил взор Луиджи. — Мы расстались на дороге, а встретились несколько минут назад.

— Допустим. Поезжай, сообщи отцу, что мне пришлось арестовать Антонио и дела его плохи. Кинжал — серьезная улика.

— Очень серьезная, — подтвердил Луиджи. — Я поеду немедленно.

— Буду тебе признателен. — Тут Угуччоне заметил кривую улыбку Луиджи, и улыбка эта его насторожила.

Угуччоне отдал распоряжения, чтобы тело синьора Монтекки доставили в замок. Марьотто решили отпустить часа через два — необходимо было готовиться к похоронам. Теперь Марьотто стал синьором Монтекки.

Если тени тех, кто умер, не завершив свою миссию на земле, действительно посещают наш мир, тень Гаргано осталась в лесу, на тропе, и наблюдала возобновление вражды между Монтекки и Капуллетти, грозившей стать еще более ожесточенной, чем прежде.

Едва Пьетро убедился, что прыгать никак нельзя, карета замедлила ход. Они, похоже, останавливались. У Пьетро не было оружия, кроме костыля, который нашли и вернули ему солдаты Кангранде. Он стиснул свою «дополнительную ногу».

Ческо спал, но вдруг подскочил.

— Мы все еще едем?

— Останавливаемся, — отвечал Пьетро. — Ческо, говорят, ты хорошо умеешь прятаться. Скажи, здесь где-нибудь можно спрятаться?

Ческо взглянул на донну Катерину.

— Где бы ты спрятался, а, Франческо? — спросила Катерина. Мальчик покачал головой. — Уж конечно, ты нашел бы потайное местечко. Ты же умеешь. — Ческо широко улыбнулся и снова покачал головой.

— Позвольте мне, мадонна, — вмешался Данте. — Дитя, ты знаешь, где тут можно спрятаться?

Мальчик кивнул.

— Так почему же ты не… — начала Катерина.

Данте улыбнулся, несмотря на замешательство Катерины и Пьетро.

— Кажется, мадонна, он не хочет, чтобы вы видели потайное место.

— Боже мой! Нашел время!

— Вот именно, время, мадонна. Умоляю вас, не подсматривайте!

Катерина с досадой закрыла лицо руками.

Мальчик тотчас вскочил и согнал Пьетро с сиденья. Подняв подушку, он откинул деревянную крышку, за которой открывалось небольшое отделение, видимо, для багажа. Там обнаружились платье для верховой езды, пустой ночной горшок и принадлежности туалета для дамы, которая много путешествует. Ческо забрался внутрь и стал закрывать крышку. Пьетро придержал крышку, потому что увидел, как что-то сверкнуло. Протянув руку, он извлек кинжал.

— Там лучше, чем в пещере, — шепнул он, погладив Ческо по голове. — Сверху ничего не упадет.

Еще раз взглянув на Катерину и убедившись, что она не подсматривает, Ческо закрыл за собой крышку. Пьетро положил подушку на место и уселся, будто всегда там и сидел.

— Можно открыть глаза?

Получив разрешение, Катерина обвела взглядом карету. Пьетро указал на свое сиденье. Катерина только брови вскинула, недоумевая, как малыш вообще мог догадаться о существовании багажного отделения — ведь и крышка, и ручки были замаскированы искусной резьбой.

Карета остановилась. Они услышали, как грумы соскочили с козел и встали по обе стороны кареты, у дверей. Пьетро крепче сжал нож и крикнул:

— В чем дело?

— Проехать нельзя! На дорогу упало дерево! Придется послать за помощью.

— Тогда мы подождем здесь, — отвечал Пьетро. — Мы очень устали. Возьмите лошадей и скачите к Кангранде верхом.

— Нам нужно с вами поговорить! — возразил один из грумов. Именно его голос пленники все время слышали.

«А где же второй?»

Последовала пауза, во время которой Пьетро не нашелся что сказать. Грум продолжал:

— У нас приказ не оставлять ребенка одного.

— Он не один, он с нами! Оставьте нам меч, а сами езжайте. Все будет в порядке.

— Выйдите из кареты. Нам нужно поговорить.

Дело принимало скверный оборот. Пьетро решил испробовать другую тактику.

— Я не могу идти. Нога совсем не слушается.

— Тогда откройте дверь, и мы вам поможем выйти.

Видя, что Пьетро выдохся, Данте поспешил ему на помощь.

— Нет, ногу нельзя тревожить. А мальчик вообще спит. Езжайте!

Ответа не последовало. Пьетро глазами предложил Катерине пересесть на середину скамьи, подальше от обеих дверей, но, передумав, усадил ее на свое место. Сам он сел на освободившуюся скамью, в середину. Ему необходимо было пространство. Неизвестно, с какой стороны нападут грумы. Пьетро на их месте напал бы одновременно с обеих сторон. Он подвинулся к левой двери. Будет где размахнуться правой рукой. Тот, кто сунется в левую дверь, получит кинжалом в глаз. Тогда Пьетро сможет молниеносно развернуться и отбить атаку с другой стороны.

Он ждал, но нападающие почему-то медлили.

Кангранде и Морсикато скакали по дороге, разбрызгивая грязь. Кангранде прихватил факел, чтобы в темноте не пропустить свежие следы четырех колес. Впрочем, грязь была такая жидкая, что всякий след тотчас расплывался.

— Мы вот-вот их догоним! — крикнул доктор.