Илэйн захохотала.

– Думаю, что нечто вроде этого могла бы сделать и я, – чересчур живо заметила Найнив.

Эгвейн надеялась, что у нее самой не такое выражение лица, как у Найнив.

– Я не удивлюсь, если ты так и сделаешь. – Матушка Гуенна теперь в открытую улыбалась. – Обычно я предупреждаю, что если еще раз услышу, как они спорят, то сделаю с ними то же самое бесплатно, но страсти охлаждать буду уже в реке. Надо отметить, что такое лечение очень часто помогает, особенно мужчинам. И все это весьма способствует упрочению моей репутации. Так как мои «больные» никому не рассказывают о способе исцеления, то ко мне раз в два-три месяца кто-то да обращается. Если ты была такой дурой, что вдоволь наглоталась ильных рыбок, то не станешь об этом кричать на каждом углу. Я думаю, что ни у одной из вас нет желания потратить на примирение серебряную марку.

– Думаю, нет, – сказала Эгвейн и бросила сердитый взгляд на Илэйн, которая опять залилась смехом.

– Вот и хорошо, – сказала седовласая женщина. – Те, кого я излечиваю от склок, начинают меня избегать, будто набившихся в сети жгучих водорослей, до тех пор пока не заболевают чем-нибудь всерьез. Но я не хочу, чтобы с вами вышло так же: ваше общество доставляет мне удовольствие. Большинство из тех, кто обращается ко мне в последнее время, просят средство, которое избавило бы их от страшных снов, и огорчаются, когда я не могу им помочь. – Она нахмурилась ненадолго, потирая виски. – Приятно видеть хоть три лица, на которых не написана такая безысходность, будто нет у человека другого выхода, кроме как броситься в реку да потонуть. Если вы надолго остановитесь в Тире, навестите меня. Девушка называла тебя Мариим? Я – Айлгуин. В следующий раз мы обсудим один замечательный чай, который использует Морской народ вместо чего-то такого, что жжет язык. Свет, как я ненавижу чай из белоболотника! Ильная рыба и та слаще! Если у вас сейчас найдется время, то я заварю тремалкинского черного. Все равно скоро пора ужинать. Есть только суп, хлеб и сыр, и если вы не побрезгуете, то добро пожаловать.

– Это было бы просто замечательно, Айлгуин, – сказала Найнив. – Правда… Айлгуин, если у вас в доме есть свободная спальня, мне бы хотелось ее снять для всех нас.

Матушка Гуенна обвела девушек взглядом, но ничего не сказала. Она встала, убрала настой белоболотника в шкафчик с травами, потом достала из другого шкафчика красный чайник и пакетик. Был заварен тремалкинский черный чай, появились чашки, миска с медовыми сотами и оловянные ложки, и матушка Гуенна заняла свое место и наконец заговорила:

– Теперь, когда мои дочери вышли замуж, у меня освободились три спальни. Мой муж, да снизойдет на него Свет, сгинул во время шторма в Пальцах Дракона почти двадцать лет назад. И можете не думать об оплате, уж если я решу позволить вам здесь жить. Только если я на самом деле так решу, Мариим. – Размешивая мед в чае, она изучала девушек внимательным взглядом.

– Что может убедить вас принять такое решение? – спокойно спросила Найнив.

Айлгуин продолжала механически помешивать чай.

– Три молодые женщины, приехавшие на великолепных лошадях. О лошадях я знаю мало, но, сдается мне, на таких, как у вас, разъезжают только лорды и леди. Ты, Мариим, так много знаешь о ремесле, что тебе уже пора вывесить в своем окне травы или решить, где осесть для этого дела. Никогда не слышала, чтобы женщина занималась ремеслом далеко от мест, где родилась, но по вашей речи чувствуется, что вы издалека. – Она посмотрела на Илэйн. – Люди с таким цветом волос встречаются нечасто. Судя по вашей речи, вы из Андора. Глупые мужчины только и мечтают найти себе желтоволосую андорскую девушку. Все, что я хочу знать, – это почему вы здесь? Вы от чего-то убегаете или что-то ищете? Но на воровок вы не похожи. И я никогда не слышала, чтобы три женщины вместе гонялись за одним мужчиной. Объясните мне все, и если ваш ответ придется мне по сердцу, то комнаты ваши. Если же вы захотите мне что-нибудь заплатить, то лучше прикупайте иногда немного мяса. С тех пор как прекратилась торговля с Кайриэном, мясо стоит очень дорого. Но сначала – ответ на мой вопрос, Мариим.

– Мы кое-что ищем, Айлгуин, – сказала Найнив. – Точнее, кое-кого.

Эгвейн старалась казаться спокойной и надеялась, что ей это удается так же хорошо, как Илэйн, которая прихлебывала чай с таким видом, будто слушала разговор о нарядах. Эгвейн не верилось, что темные глаза Айлгуин Гуенны оставили что-то без внимания.

– Они кое-что украли, – продолжала Найнив. – У моей матери. И убили нескольких человек. Мы здесь для того, чтобы свершить правосудие.

– Сгори моя душа! – воскликнула женщина. – У вас что, нет мужчин? Мужчины мало на что годятся, они только и умеют, что путаться под ногами, тяжести носить, ну… целоваться там и тому подобное, но если где-то разгорается сражение или нужно поймать вора – этим пусть занимаются только они. Мне кажется, что Андор – страна не менее цивилизованная, чем Тир, а вы не айилки, чтобы заниматься подобным делом.

– Кроме нас, некому заняться розыском, – сказала Найнив. – Те, кому могли поручить такое, убиты.

«Три убитые Айз Седай, – подумала Эгвейн. – Они не могли быть Черными Айя. Но если бы они остались живы, Амерлин не стала бы им доверять. Найнив старается выполнять проклятые Три Клятвы, но ступает по самому краю».

– А-ах! – печально вздохнула Айлгуин. – Они убили ваших мужчин? Братьев, мужей или отцов? – Щеки Найнив загорелись, но старая женщина поняла это неправильно. – Можешь не отвечать мне, девочка. Я не хочу бередить старое горе. Пусть оно лежит на дне, пока не рассеется. Ну-ну, успокойся.

Эгвейн сделала усилие над собой, стараясь не заворчать недовольно.

– Я должна вам сказать… – продолжала Найнив с напряжением в голосе; румянец все еще горел на ее щеках. – Эти воры и убийцы – друзья Темного. Айлгуин, это женщины, но они так же опасны, как мужчины с мечами. Именно поэтому мы не можем остановиться в гостинице. Они, скорей всего, знают, что мы их преследуем, и поэтому могут следить за гостиницами.

Айлгуин фыркнула, замахав руками:

– Из четверых самых опасных людей, которых я знаю, двое – женщины, которые с собой даже ножа не носят, и только один из двоих мужчин владеет мечом. А что касается приспешников Тьмы… Мариим, когда ты станешь такой же старой, как я, то узнаешь, что опасны Лжедраконы, опасны рыбы-львы, опасны акулы и внезапные штормы с юга, но друзья Темного – дураки. Злобные и мерзкие, но все же дураки. Темный заключен там, куда поместил его Создатель, и никакие Призраки или клык-рыбы, которыми пугают детей, не вызволят его оттуда. Я не боюсь дураков, пока они не стоят у руля лодки, в которой я плыву. Я правильно понимаю, что у вас нет доказательств, с которыми вы могли бы обратиться к Защитникам Твердыни? Просто ваше слово против их слова?

«Что такое „Призраки“? – размышляла Эгвейн. – И кстати, что это за клык-рыбы?»

– Доказательства у нас появятся, когда мы отыщем воровок, – сказала Найнив. – У них найдут вещи, которые ими украдены, а мы сможем их описать. Эти старинные вещи не имеют никакой ценности ни для кого, только для наших друзей и для нас.