Он снова положил бутылку на пол. Гномы хитро переглянулись.

— Он ее ненавидит, — прошипел Щелчок.

— Он хотел бы, чтобы она пропала, — прошептал Пьянчужка.

— О чем вы там шепчетесь? — спросил Бен.

— Так, ни о чем особенном. Ваше Величество, — ответил Щелчок.

— Да, ни о чем особенном. Ваше Величество, — эхом отозвался Пьянчужка.

И они вновь вернулись к своему рассказу о бесчинствах троллей, но закончили этот рассказ довольно быстро и все время не сводили глаз с бутылки.

Остаток дня прошел быстрее, чем ожидал Бен. Гномы, наговорившись вдоволь, ушли в свои комнаты. Гостей обычно приглашали остаться на ночь, и Щелчок с Пьянчужкой неизменно принимали приглашения, так как им нравилось, как готовит Сельдерей. Бен ничего не имел против, потому что так от них было меньше хлопот. Едва они успели выйти из садового зала, как король решил присоединиться к Ивице. С некоторым опозданием вспомнил он о злосчастной бутылке, которую оставил у кресла. Вернувшись, Бен поднял ее и осмотрелся в поисках места, куда можно ее спрятать. Остановился на шкафчике с цветочными горшочками. Он осторожно засунул бутылку внутрь, чтобы ее нельзя было сразу увидеть, и быстро вышел из зала.

Они с Ивицей погуляли по саду и поговорили о делах на следующий день (Бен понял, что без Абернети, который вел записи дел по дням, придется трудно). Потом он заглянул на кухню, чтобы посмотреть, что там готовит Сельдерей. После этого можно было пробежаться по воздуху.

Бег оставался единственным видом физических упражнений, которым Бен еще занимался постоянно. Прежде он был чемпионом по боксу, «серебряной перчаткой», но здесь у него не было таких условий для занятий, как в Чикаго. Поэтому Бен полагался на бег и упражнения на канате, чтобы поддерживать свою форму.

Бен переоделся в спортивный костюм, пересек озеро на челноке-бегунке, который двигался без всякой энергии, но только силой внушения, выбрался на холмистый берег и начал свою пробежку. Уже близилась осень, дни становились короче, ночи — холоднее. Он бегал часа два, стараясь отвлечься от неприятностей этого дня. Когда Бен почувствовал себя достаточно уставшим, он вернулся на остров. Солнце уже почти скрылось за дальними горами. Глядя на величественный замок на острове, Бен снова подумал о том, как все же, несмотря ни на что, ему здесь нравится. Теперь Бен думал, что замок Чистейшего Серебра — именно то, к чему он всегда стремился, хотя раньше и не знал этого. Он вспомнил, какое тяжелое впечатление произвел на него этот некогда пребывавший в запустении и упадке королевский замок при первом знакомстве. Тогда Бен еще не знал, что замок этот — сродни живому существу и так же, как сам Бен, способен чувствовать. Недаром он, Бен, ощутил в первую ночь тепло, настоящее, а не воображаемое. Эта каменная твердыня была такой же живой, как существа, имеющие плоть и кровь. Она не только давала кров, но и заботилась о пище и даже приносила успокоение. Это было замечательное создание волшебства, которым Бен не переставал восхищаться.

Как только король вернулся, Ивица сказала ему, что советник уже давно приходил в замок, чтобы сообщить, что Абернети точно нет в Заземелье. Бен стоически перенес эту новость.

Ивица помогала Бену мыться. Она касалась тела мужа своими маленькими, нежными ручками и все время целовала его. Длинные зеленые волосы придавали ей ореол таинственности.

— Тебе не следует сердиться на Тьюса, — сказала Ивица, когда Бен уже вытирался полотенцем. — Он ведь старался как лучше. Ему так хотелось помочь Абернети.

— Я знаю, — ответил Бен.

— Он чувствует себя ответственным за судьбу Абернети, а подобное чувство

— тяжкое бремя. Ты должен лучше других понимать, что значит ответственность за судьбы людей.

Уже Бог знает сколько раз чувствовал Бен бремя ответственности за чужие судьбы! Он вспомнил жену Энни, без которой он уже почти четыре года. Он вспомнил своего коллегу и доброго друга Беннетта. Нечего и говорить о людях Заземелья, о черном единороге, о новых друзьях: Ивице, Абернети, Сапожке, Сельдерее и, конечно же, советнике Тьюсе.

— Хотел бы я, чтобы он получше овладел искусством волшебника, — тихо сказал король. Вдруг он умолк и посмотрел сильфиде в глаза. — Ты знаешь, я страшно испугался, потеряв медальон. Я не могу забыть, дорогая, что случилось в прошлый раз, когда мне только казалось, что я потерял его. Я чувствую себя без него таким беспомощным!

Ивица обняла его.

— Ты никогда не будешь беспомощным, Бен, — сказала она. — И ты никогда не будешь одиноким. Он прижал ее к себе:

— Это правда. Я не одинок, пока вы все со мной. Нечего, пожалуй, тревожиться. Все как-нибудь уладится, я надеюсь.

Новостей об Абернети, однако, не было почти до окончания ужина, и нельзя сказать, чтобы королевская чета ожидала именно этих новостей. За ужином супруги были почти в одиночестве. Оба гнома не явились — удивительное дело! Советника Тьюса также не было, а Сапожок приходил ненадолго. Сельдерей возился на кухне. Бен и Ивица лишь вдвоем восседали за огромным столом. В конце ужина в столовую ворвался волшебник с таким выражением смятения на лице, что король вскочил со стула.

— Ваше Величество! — вскричал волшебник. — Где бутылка?

— Бутылка? В садовом зале, я спрятал ее в шкафчике. А что случилось?

Тьюс так задыхался, что Бен и Ивица сочли нужным усадить его на стул. Ивица предложила ему еще стакан Вина, который он тут же осушил.

— Я вспомнил, где прежде видел эту бутылку, Ваше Величество! — вымолвил наконец волшебник.

— Так где же ты ее видел прежде? — спросил заинтригованно король.

— Здесь, Ваше Величество. Именно здесь.

— Но когда ты увидел ее сегодня, ты не вспомнил этого сразу?

— Конечно, нет! Это ведь было лет двадцать назад! Бен покачал головой:

— Ничего не понимаю, советник! Волшебник вскочил со стула

— Я все объясню, коль скоро бутылка эта будет у нас в руках и я буду уверен, что она никуда не денется. Мой король, эта бутылка ужасно опасна!

В это же время пришли кобольды, и вся компания направилась в садовый зал. По дороге Бен пытался узнать что-нибудь еще, но толку от Тьюса не добился. В зале было темно, и Бен, коснувшись стены, осветил зал.

Подойдя к шкафчику, король заглянул вовнутрь через стеклянную дверцу. Бутылки не было!

— Да что же это?! — воскликнул он, не веря своим глазам. И вдруг его осенило. — Это Щелчок и Пьянчужка, — прошипел он. — Эти проклятые гномы, должно быть, подглядели, когда я прятал сюда бутылку.

— Кыш-гномы стащили бутылку?! — спросил изумленный советник.

— Сапожок, пойди разыщи их! — приказал