в Троицкой Лавре. М., 1840; Он же. Утро в Новоспасском. М., 1841; Он же. Спасо-Андроников. М., 1842.

186

Белинский В. Г. Петербург и Москва // Физиология Петербурга. М., 1991. С. 30. Ср.: «Страсть рассуждать и спорить есть живая сторона москвичей; но дела из этих рассуждений и споров у них не выходит» (Там же. С. 30). Скрупулезные, детализированные описания проектов и замыслов, принципиально невыполнимых, почти фантасмагорических, нередко присутствуют в дневниковых записях молодого Погодина, фрагментарно воспроизведенных в первых книгах известного его многотомного жизнеописания: «То воображал себя он (Погодин) «несколько часов Государем», и тогда бы он выдал указ «об изгнании из России и о неприятии никогда всех французов, итальянцев, немцев и англичан. Определил бы сумму на ученое критическое издание всех российских писателей, составив общество для сего предмета под председательством Мерзлякова; другую сумму на издание славянских сочинений» ‹…› То он воображал, что «делается вице-губернатором, губернатором и наконец министром просвещения ‹…› Делает узаконения, заводит училища, академии, университеты, учреждает особый орден для ученых ‹…› споспешествует счастью отечества ‹…›» (Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. 1. М., 1888. С. 69–70). Как видно из приведенных фрагментов дневниковых записей 1822 года, «мечтательный педантизм» как индивидуальная черта характера Погодина не объясняет всех особенностей его программы юбилейных московских мероприятий, поскольку даже в молодые годы несбыточные мечты свободно сопрягались не столько с личными выгодами и интересами, сколько с масштабными, порою утопическими научными и государственными начинаниями (мечтатель Погодин мысленно «споспешествует счастью отечества» и т. д.).

187

Погодин М. [П]. Семисотлетие Москвы // Москвитянин, 1846. Ч. 1. № 1. С. 289.

188

Физиология Петербурга. М., 1991. С. 12. Следует подчеркнуть, что изучение и «характеристика» городских обычаев, по Белинскому, свойственны не произведениям литературных гениев, но прежде всего – книгам литераторов средней руки, т. е. тех, кто способен подчинить свое творчество общей, коллективной задаче: «Обыкновенные таланты необходимы для богатства литературы, и чем их больше, тем лучше для литературы» (Там же. С. 9).

189

Отдельные части четырехтомника выходили в 1842, 1844, 1848, 1850 годах.

190

Ср. в «Физиологии Петербурга»: «Петербургская сторона», «Омнибус», «Лотерейный бал» и т. д.

191

Физиология Петербурга. М., 1991. С. 13.

192

Ср.: «Насколько же разнятся применяемые им (Загоскиным) средства описания от принятых в современном ему “физиологическим очерке”! ‹…› Очеркист-“физиолог” уже не сличает, как нравоописатель, “местные” нравы с эталонной, общечеловеческой нормой, а классифицирует конкретные социальные объекты ‹…› То есть “физиологический” очерк уже и нельзя, строго говоря, назвать описанием, это почти научный анализ» (Охотин Н. Г. Записки отшельника с Пресненских прудов // Загоскин М. Н. Москва и москвичи. Записки Богдана Ильича Бельского. М., 1988. С. 14–15).

193

За пределами нашего внимания останется поэма Н. В. Сушкова «Москва», явившаяся, по словам автора, прямым ответом на предъюбилейный призыв М. П. Погодина: «Следуя совету Москвитянина, который взывал в 1 № 1846 года к ученым, писателям и художникам о приготовлении на такой юбилей всевозможных произведений, вздумалось мне принести дань признательности Москве…» (Сушков Н. В. Москва. Поэма в лицах и действии, в пяти частях. М., 1847. С. III). Анализ поэмы Н. В. Сушкова безусловно представляет собою предмет особого разговора.

194

Уместно напомнить, что юбилейный год для «Москвитянина» был одним из самых сложных. Зимою и весной журнал практически остановился, а цензурное разрешение первого номера датировано только 24-м июня (цензор В. Лешков). Этим, конечно, обусловлена и формулировка, внесенная в подзаголовок: «в воспоминание» юбилея.

195

Москвитянин. 1847. № 1. С. 82–83.

196

Москвитянин. 1841. Ч. I. № 1. С. 29.

197

Москвитянин. 1841. Ч. I. № 1. С. 29.

198

Ср.: «Я изучал Москву с лишком тридцать лет и могу сказать решительно, что она не город, не столица, а целый мир – разумеется, русский ‹…› Как тысячи солнечных лучей соединяются в одну точку, проходя сквозь зажигательное стекло, так точно в Москве сливаются в один национальный облик все отдельные черты нашей русской народной физиологии» (От издателя // Москва и москвичи. Записки Богдана Ильича Бельского, издаваемые М. Н. Загоскиным. Выход первый. М., 1842; Цит. по: Загоскин М. Н. Москва и москвичи. М., 1988. С. 19).

199

Москвитянин. 1841. Ч. I. № 1. С. 29.

200

Москвитянин. 1841. Ч. I. № 1. С. 29.

201

Это представление в 1840-х годах неоднократно воспроизводилось в научных трудах и устных выступлениях. Так, в изданных позднее (первое издание – 1846 год) публичных лекциях С. П. Шевырева по истории русской словесности, отмечалось: «Назначение Москвы было двоякое: духовное и государственное. С одной стороны она простирала свет и единство духовной жизни на весь русский север ‹…› С другой стороны, к Москве тянули(сь) все уделы и все города, все отдельные части русской общественной жизни» (История русской словесности // Лекции Степана Шевырева, Ординарного академика и профессора. 2-е изд. СПб., 1887. С. 54).

202

История русской словесности // Лекции Степана Шевырева, Ординарного академика и профессора. 2-е изд. СПб., 1887. С. 30.

203

История русской словесности // Лекции Степана Шевырева, Ординарного академика и профессора. 2-е изд. СПб., 1887. С. 30. В произведениях «юбилейного жанра» далее нередко следует воспоминание о последнем по времени случае принесения Москвы в жертву за Отечество – о московском пожаре 1812 года.

204

История русской словесности // Лекции Степана Шевырева, Ординарного академика и профессора. 2-е изд. СПб., 1887. С. 30.

205

История русской словесности // Лекции Степана Шевырева, Ординарного академика и профессора. 2-е изд. СПб., 1887. С. 29.

206

История русской словесности // Лекции Степана Шевырева, Ординарного академика и профессора. 2-е изд. СПб., 1887. С. 30.

207

Москвитянин. 1847. № 1. С. 84.

208

Москвитянин. 1847. № 1. С. 84.