Дио-дао улыбнулся:

– Первые дни после рождения трудновато отличить свою память от чужой… Да, это говорил родитель, но я же согласился с ним.

– И впрямь, – кивнул Мартин, вставая. Они с Кадрахом спали на полу – от предложенной кровати оба, не сговариваясь, отказались.

– Кстати, ты можешь звать меня просто Ди-Ди, – сказал Дождавшийся Друга. – Мне это даже будет приятно.

– А геддар? – спросил Мартин.

– Пускай тоже так зовет, – поколебавшись, согласился Дождавшийся Друга.

За ночь Дождавшийся Друга ощутимо подрос. Теперь он был ростом с ребенка семи-восьми лет. Детство дио-дао длилось недолго, да и можно ли называть детством период физического роста? Суть человеческого взросления состоит вовсе не в увеличении размеров и появлении вторичных половых признаков. Детство – это постижение мира… но для дио-дао мир был понятен и знаком еще до рождения…

Они поели. На столе было много слегка поджаренного мяса с густым острым соусом, что-то вроде мягкого сыра, похожие на фасоль тушеные овощи. И чай – много чая, до приторности сладкого и крепкого.

Мясо ел только дио-дао.

– Я все выяснил, – поглощая порцию за порцией, сообщил Ди-Ди. – Женщина Ирина отправилась в Долину Бога обычным рейсовым поездом. Это недорого и достаточно удобно, но поезд придет на место лишь сегодня после полудня. Мы же отправимся экспрессом и прибудем поздним вечером. У женщины будет не слишком много времени, чтобы совершить глупость.

– Какую глупость? – насторожился Мартин.

– Я много думал, – скромно сказал Ди-Ди. – Родитель был слишком озабочен приближающейся смертью, чтобы всерьез поразмыслить над проблемой. А я, как мне кажется, понял цель Ирины.

– Ну-ка! – подбодрил его Мартин.

– Ты сказал, что женщина получила список загадок Вселенной, – начал дио-дао. – Разумеется, подобные списки существуют у всех цивилизаций, разумеется, загадки пытаются разрешить. Но женщина Ирина пытается совершить то или иное открытие в одиночку. Значит, ей требуется быстрый и однозначный ответ на тот или иной глобальный вопрос. Давайте посмотрим, чем она занималась. Первое – раскрытие тайны Библиотеки. Это и впрямь очень важный вопрос. Принадлежит ли эта планета ключникам, или иной, исчезнувшей расе, но ее обелиски хранят в себе древние тайны. Может быть – летопись мироздания. Может быть – неведомое пока откровение свыше. Увы, быстрому решению язык Библиотеки не поддался. Второе – женщина Ирина хотела выяснить загадку древних храмов на тех планетах, которые посетили ключники. Не менее важный вопрос! Если все храмы действительно существовали и имели неведомые артефакты, то ключники посещают миры не наугад… а по сигналам этих храмов! Что это значит? Наличие древней цивилизации-прародительницы? Общие корни всех разумных рас? Существование в забытом прошлом транспортной сети, аналогичной Вратам ключников? Очень интересная и глобальная информация… жаль, что загадка не раскрыта. Третья планета, где побывала женщина Ирина. Великая тайна, без сомнения, способная перевернуть всю философию! Существует ли нематериальный носитель разума, существует ли душа, а значит – и жизнь после смерти! Беда лишь в том, что Ирина противоречила сама себе, пытаясь физическими способами обнаружить мистическое… Четвертый мир – наш. Его основную уникальность я, как и мой родитель, вижу в вере в неопределенного Бога.

Кадрах заерзал, но смолчал.

– Итак, чего же хочет достичь Ирина на нашей планете? – продолжал Ди-Ди. – Разгадать тайну тайн! Узнать, причем на уровне фактов, а не веры, есть ли Бог. Каким образом? Одной из особенностей всех крупных религий является то, что существование Бога, пускай и проявляющего Себя чудесами, нельзя доказать. Чудеса либо невозможно документировать и они убедительны лишь для отдельного индивидуума, либо они поддаются фальсификации и могут быть объяснены естественными причинами, либо отнесены в прошлое так далеко, что их невозможно проверить. Ходил ли по планете Земля сын Бога? Явился ли геддарам во плоти ТайГеддар? Все это вопрос веры, а не науки.

Мартин заметил, что Кадрах готов взорваться, и быстро сказал:

– Это естественно. Если бы существование Бога можно было убедительно доказать, то это отнимало бы у разумных существ свободу воли… огромную часть свободы воли.

– Конечно, – невозмутимо кивнул дио-дао. – Мы тоже не можем представить убедительных доказательств своей религии. Да, мы храним память предков, но с каждым поколением она уходит все дальше и дальше… что я вижу, когда глазами своего далекого предка вижу старца дио-дао на вершине скалы? Возможно – Несущего Надежду, пророка, прикоснувшегося к Божеству. А возможно – обычного наблюдателя армии, ожидающей врага… или пастуха, высматривающего заблудившееся стадо? В моей памяти лишь краткий миг, и я не знаю правды. Мои потомки вообще не увидят эти скалы и этого старца. Итак, для женщины пригодится лишь та религия, которая предоставляет верующему явные и недвусмысленные доказательства существования Бога.

– Такие есть? – с иронией спросил Мартин. – Любая религия, которая способна творить чудеса по заказу, мгновенно завоевала бы Вселенную.

– А мы проверим, – спокойно сказал Ди-Ди. – Мы отправимся в Долину Бога. Мы придем в институт теологии. Объясним цель своего визита и попросим совета.

– Как все просто, – фыркнул геддар. – Придем, попросим, увидим. А ваши ученые, выходит, знали о такой возможности, но не пытались произвести эксперимент.

– Посмотрим, – улыбнулся дио-дао. – Идемте, друзья! Двадцать минут до отправления поезда.

Есть что-то удивительно смешное в сходстве разных рас – куда более, чем в различии. Мартин мог поклясться, что самой смешной вещью на свете является маленький заварочный чайник догари, который он однажды увидел в инопланетном трактире. Немало веселых минут доставляло ему телевидение Чужих – по крайней мере тех рас, что имели телевидение. Ну а инопланетные рекламные ролики (некоторые цивилизации тоже страдали этим пороком) уже многие годы служили верным подспорьем юмористов.

Поезд дио-дао был восхитительно нелеп – не сам по себе, а своим контрастом с дорожными путями.

Верные своей традиции до конца модернизировать старое, прежде чем заменить его новым, дио-дао сохранили на планете транспортную сеть, построенную еще тысячи лет назад. Древние проселочные дороги были выложены камнем, потом – забетонированы, потом – обзавелись тремя широкими рельсами, иногда металлическими, а иногда – из удивительно прочного дерева. Сотню лет назад по этим рельсам забегали паровозы, потом их сменили (но до сих пор – не все) сверкающие локомотивы на электрической тяге.

Сейчас перед куполом вокзала ждал экспресс, которого не постыдились бы и аранки.

Три длинных сигарообразных вагона из полупрозрачного пластика не стояли, а висели над рельсами. Их соединяли тамбуры из прозрачного материала, похожего на смятый целлофан. Видимо, все вагоны были моторными – они ничем не отличались друг от друга. У широко открытых дверей стояли дио-дао в строгих черных накидках.