Малта еле слышно вздохнула. Точно то же самое и она сама себе не раз говорила. Вот только ей все равно упорно казалось, что Рэйн в итоге счел ее недостойной своего сватовства. Может, и драконица сыграла какую-то неблаговидную роль… Со времени ее первого появления драконица стала часто ей сниться. Сны были разные: от просто беспокоящих до кошмарных. Иногда драконица говорила о Рэйне. Она сказала, в частности, как глупо было со стороны Малты дожидаться его. Он все равно не придет и не поможет. А значит, у Малты осталась единственная надежда – самой отправиться туда, где пребывала драконица, и освободить ее. Малта вновь и вновь пыталась объяснить ей: это невозможно.

Когда ты так говоришь, – однажды высмеяла ее драконица, – на самом деле ты рассуждаешь о невозможности выручить твоего отца. Ты вправду так думаешь?

Помнится, услышав этот вопрос, она просто утратила дар речи.

Однако она не сдалась, нет, она не сдалась! За последнее время она очень, очень многое узнала о мужчинах. И оказалось, что именно тогда, когда ей более всего нужна была их сила или власть, они тихо линяли. И Сервин, и Рэйн попросту испарились, стоило ей попросить одного и другого о чем-то большем, нежели побрякушки или горстка конфет. А коли так, пришлось ей, пускай и с величайшей неохотой, признать следующую посылку. Ее собственный папа. Как раз когда его сила и власть были ей нужнее всего, он взял да и уплыл из ее жизни. И пропал где-то. Да, да, конечно, она понимала – не по своей вине. Только что от этого менялось? Малта уже сделала вывод: нельзя рассчитывать на мужчин. Даже на облеченных взаправдашней властью. Даже на тех, кто тебя действительно любит.

Чтобы спасти отца, ей самой придется обзавестись властью. И применить ее так, как она сочтет нужным.

А применив, она удержит ее. Она свою власть никому не отдаст.

Тут ее осенила еще одна мысль, и она спросила:

– Мама! Но если папы здесь не будет и он не сможет повести меня на летний бал… Тогда кто?

– Ну…-Кефрия даже поежилась. – Давад Рестар предлагал свои услуги, конечно… Сказал, что почтет за честь… Мне сдается, он полагает, будто мы ему до некоторой степени обязаны, ведь он устроил покупку «Совершенного»…

Она замолчала. Вид у нее был извиняющийся.

Рэйч фыркнула – едва слышно, но с отчетливым презрением. И принялась разрывать непрочные швы шляпки так, будто рвала на части ненавистную физиономию торговца Рестара.

– Ничем мы ему не обязаны! – твердо заявила Роника Вестрит. Подняла глаза от шитья и посмотрела на внучку: – Так что и у тебя, Малта, нет перед ним никаких обязательств. Никаких!

– Ну… тогда… если нет папы… Тогда я хотела бы войти туда одна.

– Деточка моя, – забеспокоилась Кефрия. – По-моему, это будет не вполне хорошо!

– Хорошо или нет, но к нашему случаю очень даже подходит, – сказала Роника. – Пусть делает так, как сочтет нужным.

Малта в изумлении уставилась на бабку. Роника почти с вызовом смотрела перед собой.

– Удачный оставил нас пропадать или выживать в одиночестве, – продолжала Роника. – Пусть видят, что мы еще держимся на ногах! Все, вплоть до нашей наследницы! – Они с Малтой встретились глазами, и нечто вроде понимания блеснуло у обеих в зрачках. Роника негромко добавила: – И пусть в Дождевых Чащобах тоже это увидят!

Альтия шла по причалам восточной стены гавани. И через два корабля на третий мало не спотыкалась, путаясь в юбках. На некоторое время она придерживала шаг, но потом забывалась и опять чуть не падала. Пока возились с «Совершенным» на берегу, она слишком привыкла к роскоши свободных штанов. Но теперь, когда он стоял, как порядочный корабль, у причала, ей приходилось в большей степени считаться с общественным мнением. Вот только взаимоприемлемого компромисса так и не получилось. Она облачалась в юбку из грубого хлопка, предназначенную для работы. Эта юбка приводила Кефрию в ужас, Альтии же казалась слишком сковывающей движения. Как хотелось ей поскорее назад, в море!… Там хоть одеваться можно будет, как душа пожелает…

– Альтия!… – прогудел Кендри.

Она тотчас остановилась, улыбаясь живому кораблю.

– Доброе утро! – И она помахала ему рукой. Сейчас он высоко сидел в воде, но к вечеру ему предстояло осесть под тяжестью груза, который он затем повезет вверх по реке. Уже сейчас, пока они разговаривали, на борт Кендри по широкому трапу полными тачками закатывали дыни. На берегах реки Дождевых Чащоб было слишком мало земли, пригодной для земледелия. Поэтому и съестное было в основном привозным. Вот Кендри и занимался тем, что поставлял в верховья реки пищевые продукты. А обратно привозил то, чем богаты были Чащобы.

– И тебе, милая, доброго утра! – Носовое изваяние уперлось кулаками в борта корабля, точно это были его бедра. Кендри смотрел на нее сверху вниз с шутливым осуждением: – Ты так похожа на девку-поломойку, что я тебя аж прям не сразу признал!

Добродушная подначка заставила ее улыбнуться шире.

– Кому знать, как не тебе! – отозвалась она. – Много надо девок-поломоек, чтобы держать в чистоте замарашек вроде вас, живых кораблей!… А если по правде, так я к вечеру знаешь какая буду от масла и смолы? Бьюсь об заклад, вот тогда-то ты меня мигом узнаешь…

Ваятель, создавший Кендри, придал ему облик очень симпатичного юноши. Доброжелательная улыбка и большие голубые глаза сделали его всеобщим любимцем на здешних причалах. С Альтией он давно держался запанибрата, и она к этому привыкла.

Он сказал ей:

– Смотри всю кожу с себя не сдери, когда будешь отмываться ради летнего бала.

Вот это уже не было поводом для веселья. Ей пришлось немало поспорить с матерью и сестрой, но все-таки она настояла на своем.

– Я не пойду на летний бал, Кендри. Потому что, надеюсь, до тех пор мы уже отчалим. И потом, даже если бы я пошла, – кто же согласится танцевать с поломойкой?

Она таки попыталась обратить все в шутку.

А Кендри огляделся и медленно, со значением подмигнул.

– Я знаю одного моряка, которого вовсе не приведет в трепет подобная мысль, – сообщил он ей таинственным шепотом. – Так что, если захочешь переслать в Трехог записочку, я с радостью ее отвезу.

Вот, значит, как. Стало быть, Грэйг Тенира все еще прятался в городе Дождевых Чащоб… Альтия чуть не покачала головой, но в последний момент передумала:

– Может, и вправду напишу ему, если ты не возражаешь передать!

– Всегда рад услужить другу. – И, указав движением головы на дальнюю часть причала, он доверительно поинтересовался: – А как твой второй друг поживает?

Альтия подавила раздражение.

– Даже лучше, чем ожидалось, – сказала она. – Конечно, переживает всякие трудности. Ты же знаешь, он очень долго был совсем один и совершенно заброшен. А теперь – новая оснастка, новая команда… не говоря уже о том, что ни души кровных родственников на борту!