– Они справляются.

– Мой дорогой друг, они в ужасе. Даже те, кого я пригашаю, смотрят на эти ворота, как будто за ними спряталась Бездна, которая только и ждет, чтобы их поглотить.

– Поэтическое настроение сегодня?

– Так действует на меня неотвратимый рок, – пояснил Бриз; ворота дрогнули. – Как бы то ни было, я не уверен, что эти люди «справляются».

Колченог фыркнул:

– Люди всегда нервничают перед битвой. Но это хорошие парни. Они выдержат.

Ворота тряслись и дрожали, по краям полетели щепки.

«Сейчас слетят с петель…» – подумал Бриз.

– Ты же не можешь погасить колоссов? Уменьшить их кровожадность?

Бриз покачал головой:

– Гасить их бесполезно. Я пытался.

Они опять замолчали, слушая удары по воротам. В конце концов Бриз посмотрел на Колченога, который невозмутимо сидел в седле:

– Ты ведь уже бывал в битвах. Как часто?

– Время от времени на протяжении почти двадцати лет, когда был моложе. Мы подавляли восстания в отдаленных доминионах, воевали с кочевниками в пустошах. Вседержитель умел улаживать конфликты.

– И… как у вас получалось? Часто ли ты одерживал победу?

– Всегда.

Бриз не сдержал легкой улыбки.

– Конечно, – уточнил генерал, поглядывая на гасильщика, – в те времена колоссы сражались на нашей стороне. Этих проклятых тварей очень сложно убить.

«Прекрасно», – подумал Бриз.

* * *

Вин бежала.

Она лишь однажды участвовала в пьютерной гонке – два года назад, с Кельсером. Поддерживая стабильное горение пьютера, можно было бежать с необыкновенной скоростью и при этом не уставать.

Но процесс все же не проходил бесследно для тела. Со временем накапливалась естественная усталость. Смесь того и другого затуманивала разум, приводила в состояние, близкое к трансу. Вин отчаянно желала отдохнуть, но тело бежало, бежало и бежало, следуя дороге вдоль берега канала, на юг. К Лютадели.

На этот раз Вин была готова к эффектам пьютерной гонки и справлялась с ними намного лучше. Она боролась с трансом, сосредоточившись на своей цели, а не на повторяющихся движениях тела. Однако эта сосредоточенность вынуждала думать о неприятном.

«Зачем я это делаю? – спрашивала она себя. – Почему так стараюсь? Призрак верно сказал: Лютадель должна была уже пасть. Не нужно торопиться».

И все-таки бежала.

Хэм, Бриз, Доксон, Колченог и милый, милый Сэйзед. Первые настоящие друзья, которые у нее появились. Она любила Эленда и благословляла остальных за то, что его отослали прочь из опасного места. Но в то же время злилась, что они отослали и ее. Эта злость и гнала вперед.

«Они позволили мне бросить их. Они заставили меня бросить их!»

Кельсер потратил месяцы на то, чтобы обучить ее доверию. Его последними обращенными к ней словами были слова обвинения, и она так и не сумела их забыть.

«Тебе еще предстоит многое узнать о дружбе, Вин».

Он рискнул жизнью, чтобы спасти Призрака и Ор-Сьера, сразившись со Стальным инквизитором, и в конце концов его убил. Кельсер сделал это, несмотря на протесты Вин, твердившей, что риск слишком велик.

Она ошиблась.

«Как они посмели!» Вин мчалась по широкой тропе вдоль канала и чувствовала, как по щекам текли слезы.

Пьютер наделил нечеловеческим чувством равновесия, и скорость, которая могла быть опасной для кого-то другого, казалась ей естественной. Рожденная туманом не оступалась, не спотыкалась, но стороннему наблюдателю ее бег показался бы безрассудным.

Деревья проносились мимо. Вин перепрыгивала промоины и ямы. Бежала, как когда-то раньше, и то и дело прибавляла скорость. В тот раз она просто не хотела отстать от Кельсера – сейчас бежала ради тех, кого любила.

«Как они посмели! – опять подумала Вин. – Как они посмели не дать мне того шанса, который дал Кельсер! Как они посмели отвергнуть мою защиту, не позволить мне помочь им! Как они посмели умереть…»

Прошло лишь несколько часов, а пьютер уже заканчивался. В действительности она за эти несколько часов преодолела расстояние, для которого пешим ходом понадобился бы целый день. Но каким-то непостижимым образом Вин знала, что этого недостаточно. Они уже мертвы. Она опоздает, как и в тот раз, два года назад. Слишком поздно, чтобы спасти их армию. Слишком поздно, чтобы спасти своих друзей.

Вин бежала и плакала.

* * *

– Как же мы тут оказались, Колченог? – тихо спросил Бриз.

Он сидел верхом посреди грязной смеси падающего снега и пепла. Простое, спокойное порхание белого и черного совсем не соответствовало тому, что вокруг кричали люди, ломались ворота и падали камни.

Генерал хмурился. Гасильщик продолжал глядеть на пепел и снег. Черное и белое. Размеренное спокойствие.

– Мы не борцы за идею, – негромко продолжал Бриз. – Мы воры. Циники. Ты, уставший от исполнения приказов Вседержителя, захотевший хоть раз оказаться во главе. Я человек с неустойчивой моралью, любящий играть с другими, чьи эмоции становятся моей поживой. Как мы тут очутились, в армии, которая сражается за мечту идеалиста? Такие, как мы, не должны командовать.

Колченог смотрел на людей во дворе.

– Сдается мне, мы просто дураки, – сказал он наконец.

Бриз застыл, потом заметил блеск в глазах генерала. Искру юмора, которую трудно было разглядеть, если хорошо не знать Колченога. Эта искра доказывала, что на самом деле он все понял правильно.

Бриз улыбнулся:

– Похоже на то. Как мы раньше уже говорили, это все Кельсер. Он превратил нас в дурней, которые возглавили обреченное войско.

– Вот же сукин сын.

– Точно, – поддакнул Бриз.

Пепел и снег продолжали падать. Люди кричали, предупреждая друг друга об опасности.

Ворота распахнулись.

* * *

– Мастер Террисиец, восточные ворота пали! – пропыхтел посланец Доксона, рухнув рядом с Сэйзедом.

Они сидели под зубчатой стеной, слушая, как колоссы колотятся в их собственные. Те, что пали, должны быть Цинковыми воротами, самыми восточными в Лютадели.

– Цинковые ворота защищены лучше остальных, – тихо проговорил Сэйзед. – Их сумеют удержать, я думаю.

Посланец кивнул. Пепел несло ветром вдоль стены, он собирался в трещинах и выемках в камне, и среди черных хлопьев иногда вызывающе белел желтоватый снег.

– Что-нибудь передать лорду Доксону? – спросил гонец.

Сэйзед помедлил, потом спустился со сторожевой башни, присоединившись к солдатам. У них закончились камни, и обороняться продолжали только лучники. Террисиец заглянул за край стены и увидел многочисленные трупы колоссов. Правда, он также заметил расщепленный край ворот.