Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коридор страшно растягивался перед взором, а из-за каждого угла выглядывали рогатые тени. На что вообще я тогда способен? Кроме создание вокруг себя иллюзии супергероя.
Мне не понравился вид моей комнаты, но что поделать, деваться мне некуда. Хотя…
Я вышел из комнаты, так и не присев никуда. Нужно было быть осторожным. Я пересёк столовую, которая была к моему облегчению пуста. Значит, сейчас все в другом месте. Отлично, главное, чтобы не на стадионе.
Мне пришлось пройти через внутренний спортзал, напичканный воспоминаниями. Там, в душевой, я думал, что я нормальный. Когда я целовался с Ричардом. Это было нормально, это было разрешено, почти никем не осуждалось. Тогда я не знал, что переспал со своим дядей, не знал, что сбегу к нему и позволю собой манипулировать, не знал, что вернусь и пойму, что снова влюбился.
Солнце осело на скамейки и тренажёры. От песка и беговых дорожек на горизонте шли волны жара, от земли пахло резиной. Я поразился тому, что не почувствовал привычного воодушевления. Каждый раз, ступая на тропу тренировки, я воспринимал это как что-то должное, что-то, что украшает меня, а не позволяет самосовершенствоваться. Ведь я думал, что совершенен. И полагал, что меня ждёт великое будущее, карьера Джеймса Бонда с гарантией выживаемости.
На мне были джинсы и футболка, но я пренебрёг правилами и традициями спорта, поэтому медленно побежал по мягким таящим от мощных лучей дорожкам. Единственное приятное — чувство беспечности, лёгкости, заблуждения, что лето будет длиться вечно. Я помню, что прибывал в этом коконе иллюзий почти всё время. Но отходняк от первой встречи с Джимом был таким мощным, что заставил меня задуматься о своём реальном одиночестве.
Солнце слепило глаза, но я бежал. Мышцы ныли с непривычки, но уже вспоминали привычные движения. Тысячи минувших тренировок и ночей на базе и всё это в конечном счёте закончилось тем, что я никогда уже не стану тем, кого из меня лепили.
Чего хочешь ты?
Сейчас я хочу всё понять. Пойму и смогу сказать, чем хочу заниматься.
Капля пота текла по виску, несколько текли по спине. Я бежал. Круг, второй, четвертый, седьмой. Пару дней назад у меня была остановка сердца. Неразумно давать ему такие нагрузки. Мне очень хотелось наплевать на это, но я остановился. Ответственность и разум. Как сказал Майкрофт, я действительно изменился.
Решив, что хватит с меня размышлений и спорта, я подошёл к ближайшей скамейке и улёгся на неё, зарычав, когда раскалённый металл коснулся спины. Хоть солнце уже было далеко не в зените, оно всё равно нервировало глаза. Жаль я очки не взял. Пришлось положить руку на лицо.
Солнце не успевало сушить моё тело, так как оно продолжало мокнуть, окутанное жаром. Стало даже умиротворительно, поэтому для полного расслабона я засунул в уши наушники и включил музыку.
Через пять минут подул ветерок, и я даже застонал от наслаждения. Ясное небо, с редкими облачками, свет, тепло и временная гармония. Боже, как приятно.
И, разумеется, будучи снова в хорошем настроении (даже приподнятом), лёжа и слушая приятную музыку, Майкрофт не мог не пробраться в мою голову. Ему я это позволял, распахивая широко двери и радушно приветствовал. И весёленькая, заводная песня ABBA не могла не заставить меня подпевать.
Не трать впустую чувства,
Мне отдай же всю любовь.
Об идиллии мечтаю я,
Хочу, чтобы любил ты лишь меня.
Какая же я теперь размазня. Но, несмотря на это, я всё ещё активно подпеваю, наслаждаясь хорошим настроением. Неожиданно музыка так меня захватила, что я резко вскочил на ноги и принялся танцевать прямо на трибунах, прыгая с одного уровня на другой. Всё снова казалось простым и лёгким. Никаких проблем, никакой угрозы, никаких обязательств.
Мне отдай же всю любовь{?}[Lay all your love on me — ABBA]…
Пошёл к черту Джим, пошло к чёрту всё лицемерное продажное правительство, к чёрту дурацкие рамки и правила, но и пошли нахрен все идеи о превосходстве и совершенстве!
Я, совсем запыхавшись, упёр руки в колени и наклонился вперёд, переводя дух. Фу-у-х. Вот и выброс стресса.
Выпрямившись обратно, я окинул взглядом распростёршийся передо мной стадион. На другом конце стояли какие-то люди. Чё-ё-рт. Это не могли быть какие-нибудь работники. Я сразу различил огненные волосы Кейси.
Итак, у меня есть два варианта: спрятаться под трибуны, несмотря на то, что они меня наверняка уже заметили, или гордо прошествовать к выходу, игнорируя их вопросительные взгляды. Оба варианта были так себе.
Я стал медленно спускаться с трибун, продумывая план действий. Только вот он мне не понадобился, потому что я увидел, как ко мне стремительно направляется тренер. Огромная глыба мышц и неуравновешенности после армии надвигалась на меня без намёка на дружелюбие. Я так и застыл у подножия скамеек, не зная, что делать.
— Что. Ты. Тут. Забыл?!
Тренер так резко и неожиданно схватил меня за шиворот футболки, что я сначала потерял способность к любым движениям, поэтому, когда он потянул меня обратно, я чуть не грохнулся на землю. Но эта агрессия и напор по отношению ко мне тут же меня взбесили. Поэтому спустя секунду недоумения на моём лице уже горело пламя ярости. Я рванул назад и, рискуя порвать футболку, вырвался из хватки мужчины. Тот сначала тоже опешил, но так же как и я быстро вернул на место агрессивные брови и сцепил зубы.
— Мне не запрещали появляться на стадионе вне тренировок. — громко заявил я.
Мы стояли друг напротив друга как разъярённые быки, борющиеся за территорию. Я сцепил пальцы в кулаки и приготовился к бою. Тренер же выглядел так, словно я муха, которую можно быстро шлёпнуть и выкинуть.
— А сейчас у нас тренировка!
Его громогласный голос не заставил меня сжаться от испуга. Я привык к подобным столкновениям, поэтому меня могло ввести в ужас лишь молчание или тихий угрожающий шёпот. А вот активная агрессия от тренера меня скорее активировала.
— А я уже ухожу! — так же громко ответил я, передразнивая его шотландский акцент.
Тренеру не понравилось, как я с ним говорил. Но, в свою защиту скажу, что его поведение было тоже далеко от вежливого.
Мужчина попытался снова схватить меня, но я ловко увернулся, сначала не заметив ядовитую нахальную улыбку на своих губах.
В моё поле зрения попали подбежавшие кадеты. Это были те высокие парни, с которыми я и не старался завести дружбу.
— Тренер,
