Все было хреновее некуда. Десятки сквозных ран по всему телу не оставляли надежды на продолжение поединка в ближайшем будущем. Но ведь до конца встречи оставалось еще минут десять, за это время конструкторы могли не только наверстать упущенное, а еще и обеспечить себе небольшой отрыв. Подобного допустить было никак нельзя, поэтому, сформировав кучу простеньких заживляющих плетений, я в теле Златко наклонился, а в Кисином сформировал лезвие и сделал глубокий надрез на плече парня. После этого я приник губами к ране и начал пить кровь, чувствуя необычайное тепло, разливавшееся в организме. Как после разбавленного лимэля.

Сделав десяток глотков, я понял, что восстановление идет полным ходом, поэтому поднялся на ноги в теле Кисы, а в теле Златко стал залечивать рану. На исходную позицию я возвращался прогулочным шагом, растягивая время для восстановления, а по сигналу гонга встретил новую атаку, совсем не задействовав вампиршу. Но в этот раз после того, как мне удалось добыть мяч, я швырнул его не в окно башни, к которому кинулись защитники, а в парня, который отрезал мне руку. Тот, не ожидав такого подарка с небес, слегка растерялся и поэтому не успел поставить щит на пути прыгнувшего к нему с двух боков меня в телах Хора и Златко. Две массивные туши встретились, сильно покалечив оказавшееся между ними мелкое недоразумение. Подхватив мяч в теле Лихоша, я хотел было продолжить атаку, но раздался противный звук гонга, и ректор объявил:

– Команда боевого факультета лишается двух очков за грубую игру, мяч переходит к команде Фаррада.

Ну да, как нам, так можно кости ломать, а как мы кому-нибудь тройку ребер раздробим и руки-ноги переломаем в нескольких местах – так грубая игра! Какое-то предвзятое отношение к боевикам, честное слово!

Стонавшего конструктора коллеги отнесли на край площадки, где и оставили залечивать свой скелет, но было ясно, что в ближайшую пару минут участвовать в Игре он не сможет. Вот только для того, чтобы урок был усвоен крепко, его обязательно нужно было повторить, поэтому, снова оставив тело еще не пришедшей в себя вампирши в сторонке, я устроил контратаку, а потом продемонстрировал соперникам, что при должной реакции щиты не могут задержать игроков, желающих добраться до мяча. Залив все пространство пламенем из сотен огненных шаров и тем самым слегка дезориентировав конструкторов, я в теле Ниведа добрался до мяча, выбил его из рук нападающего и ударом ноги отправил к парню, который, как я прекрасно видел, вместо ожидаемого мной захвата сформировал стрелы и отправил их в спину Кисы. Защита адепта быстро распалась от соприкосновения с мячом, и тотчас я наглядно продемонстрировал гаду, что в его действиях было мало приятного.

Когда пламя опало, к истекающей кровью тушке бросился Фаррад, а ректор объявил с гневными нотками:

– Команда боевого факультета лишается еще трех очков за грубую игру.

Дождавшись, пока конструкторы отнесут товарища к уже покалеченному и приведут его в чувство нашатырем, а после оставят залечивать дырки, я подошел к капитану противников в своем теле и спокойно поинтересовался:

– Продолжим играть грубо или все-таки будем придерживаться правил?

Приятель поглядел на две тушки за границей площадки, видимо, сообразил, что такими темпами он через пару минут останется совсем без команды, и сказал:

– Хорошо, Алекс, играем по правилам.

– Вот и замечательно!

Развернувшись, я вернулся на исходную, и прикинул, как можно за оставшиеся пять-семь минут ликвидировать разрыв и обеспечить себе хорошее преимущество. Выбора не было, даже с таким уменьшенным составом конструкторы могли оказать серьезное сопротивление, просто сосредоточившись на защите, так что придется доставать свой козырь – скорость. Но не только скорость Кисы, чье тело уже полностью восстановилось от повреждений.

По сигналу гонга я кинулся вперед, чувствуя во всех телах необычайно сильное сопротивление воздуха. На этот раз черта промелькнула под ногами очень быстро, а щиты конструкторов оказались такими непрочными, что мне без труда удалось завладеть мячом, а потом смести с дороги защитников и забросить его в окно. На этот раз никто из адептов не пострадал. Пара синяков не в счет. Вернув себе обычное восприятие времени и возвратившись на исходную, я повторил атаку, на этот раз даже не став пробивать силой плетения, а просто их разрушая. Еще одно очко вместе с ошеломлением конструкторов стали мне наградой.

А дальше я зарвался. В следующий раз команда Фаррада сама ринулась в наступление и сменила защитные плетения на атакующие, так что мне пришлось несладко. Ускоряясь еще больше, я сумел вырвать мяч из рук капитана и швырнуть его в башню, едва не увеличив этим мощным броском диаметр окна. Но возвратившись назад, я понял, что команда начала уставать. И если раньше усталость хоть как-то можно было игнорировать, то сейчас я чувствовал, что мышцы игроков становятся ватными, их тела никак не могут отдышаться после стремительных бросков, а сердца колотятся так, будто хотят выскочить из груди.

В общем, я сообразил, что теперь ускорением могу пользоваться только в теле Кисы и своем, а потому в следующие два раза применил старую уловку с иллюзиями и всего вдвоем обходил защиту конструкторов, к которым пришло покалеченное подкрепление. Двое игроков уже восстановились после моих атак и горели желанием во что бы то ни стало забрать у нас победу. Но очередная атака команды Фаррада закончилась неточным броском. Неточным потому, что я специально подлавливал этот момент и загодя заготовленным воздушным кулаком слегка скорректировал бросок соперника. Мяч срикошетил прямо в руки Кисы, в кратчайший срок был доставлен прямо мне на ногу и оказался в башне конструкторов.

Новую атаку я встретил в центре поля, воспользовавшись приемом целителей и осыпая конструкторов градом плетений. Под таким напором устоять было сложно, и когда нападавшие после точных ударов лишились мяча, мне оставалось только не дать возможности задержать любое из моих тел за чертой. Бросив взгляд на песочные часы, я понял, что до конца осталось лишь несколько минут, поэтому встретил очередной бросок соперников на сверхскорости, чувствуя, как Лихош отключился от боли в порванных связках. Теперь мы остались вдвоем с Хором, который до сих пор держался на одной злости. Мельком я даже позавидовал потерявшим сознание. Им-то хорошо, а я тут горбачусь и вдобавок получаю все прекрасные ощущения переутомления, помноженные на семь.

Еще одна атака конструкторов наконец-то принесла им долгожданное очко, позволив сократить отставание. Сказать по правде, я особо и не выкладывался, только постарался создать соперникам как можно больше неприятностей на пути к окну, наблюдая краем глаза за тем, как неумолимо уменьшается уровень песка в колбе часов. Когда я неспешно достал мяч, Фалиано вновь активировал свой амулет, а конструкторы, ошибочно предположившие, что наш бросок снова будет проходить на сверхскорости, сгрудились возле башни, закрывая ее. Но я стоял на месте, переглядываясь сам с собой, отдавал в собственном теле бессмысленные команды, делал передачи… короче, всеми силами изображал выбор нужной стратегии и подготовку к атаке.