— Что ж, да будет так. Я хочу отправить детям человеческим послание. И вы станете моей посланницей. Сейчас в Золотом городе находятся только двое бессмертных. Правители Арама и Друсны. Выберите себе одного из них в качестве цели, госпожа моя, возьмите штурмом его дворец, убейте бессмертного и как можно больше людей из числа приближенных к нему чиновников, жрецов и телохранителей. Цель нападения — посеять ужас. Дети человеческие должны понять, что они не могут чувствовать себя в безопасности нигде. А еще они должны начать сомневаться в своих богах, потому что они их не защищают. Вы сможете выполнить это задание? •

Бидайн поклонилась ему.

— Ваше доверие делает мне честь, великий. Мы претворим ваши приказы в жизнь. Немедленно! Без колебаний! Мы — драконники!

— Что ж, надеюсь, на этот раз вы преисполните мое сердце гордостью, госпожа Бидайн. Мой приказ вести себя в Уттике незаметно вы не выполнили.

Он почувствовал ее гнев, несмотря на то что внешне она осталась совершенно спокойной.

— Прошу позволения высказаться, великий, — дракон кивнул.

— В этом городе едва ли можно было рассчитывать на то, что тебя не заметят. Даже играя роль неприметной няньки, я была темой для разговоров. Уттика слишком мала, и здесь слишком мало эльфов. Любой представитель нашего народа привлекает внимание. Когда прибыли еще четверо эльфов, разговоры были неизбежны. Но прошу, поверьте мне, повелитель, что наша истинная сущность отлично скрыта. Пройдите по городу, послушайте детей альвов. Многие говорят о нас, но никто, даже недоверчивый князь кентавров Секандер не понимает, что мы — драконники.

— Ваши попытки оправдать неудачу злят меня, госпожа Бидайн. А теперь идите.

Она снова поклонилась и удалилась. Он отчетливо ощущал, что ее раздражение сменилось отчаянием. Но теперь он мог быть уверен, что в Золотом городе она сделает все возможное. Будет уничтожен бессмертный, там, где дети человеческие полагают, что находятся в полной безопасности.

Золотой вышел из переулка. Бидайн была права. Эльф не мот остаться невидимым в этом городе. В принципе, она нашла способ решения этой проблемы, не самый хороший, но вполне приемлемый. Только он не станет говорить ей об этом. Дракон считал, что эльфийка стала слишком самоуверенной.

Неторопливым шагом Золотой направился к гавани, снова вслушиваясь в разговоры окружающих.

— Наши ребята одержали великую победу в Нангоге, проявили себя главным образом кентавры.

— Селедка подорожает, говорю тебе! Они оценят сроки ее хранения в походах.

— Эта Шанадинова жена... Я уверен, что уже где-то видел ее. Она была шлюхой в очень дорогом публичном доме в Милале. Точно тебе говорю, там ее Шанадин и нашел.

Золотой невольно усмехнулся. Действительно, в этом городе никто не считал Бидайн драконницей. Нужно быть с ней поприветливее, если она проявит себя в Золотом городе. И, несмотря на это, Ливианна была ему почему-то симпатичнее. Он знал, что быстрый успех ученицы мучает ее. И это уже заставило ее превзойти саму себя. А если она раскроет заговор Ишты, то это нанесет делу девантаров больший вред, нежели смерть десяти бессмертных.

Последний бой

Ночь уже поглотила восточный горизонт. В приглушенном свете вечерней зари на западе черные серпы разрезали небо, кичившееся своим золотом и пурпуром. Это черные стрижи совершали свой последний полет в попытке сбежать от ночи.

Ливианна вернулась к руинам храма, над которыми ночью должен был вырасти дворец из Лунного света. Тени меж разломанных стен росли быстро. Место, где когда-то Пурпурный пытался вести с Анату переговоры о мире между мирами, наполнялся темнотой. Стояла давящая тишина. Сверчки этим вечером не пели.

Эльфийка поднималась по холму между покрытыми лиловыми цветами кустиками чертополоха. Он был уже здесь, она чувствовала это. Где-то там, наверху, среди теней, ее ждет Человек-вепрь. На этот раз она взяла с собой свой меч, тот самый массивный клинок, выкованный в пламени небесных змеев, обладавший способностью еще больше усиливать каждое сплетенное ею заклинание. И на этот раз она не стала надевать ни грубой шерсти, ни плохо выдубленной кожи, ни принимать облик потного воина. На этот раз она пришла в своем собственном облике, облике драконницы. Потому что она собиралась путешествовать с девантаром, вдали от дорог, которыми пользуются дети человеческие. Вместе они разгадают загадку Ияли. Возможно, он знает, что значат ее слова: Пурпурный повелитель небес впервые встретился с Анату в сети золотых дорог, но моя госпожа впервые увидела его в своем дворце из Лунного света.

Может быть, вся загадка кроется во временной петле? Ливианна вошла в темноту, опустившуюся на руины храма, пошла по дороге, по которой две луны тому назад шла с девантаром. Где же Человек-вепрь? Здесь, меж старых стен, тишина казалась еще более давящей и неестественной. Выйдя на двор со стелами, откуда друснийцы украли когда-то камень с изображением ликующей Ишгы, она опустила руку на рукоять меча.

У подножия необработанных стен лежал Вепреголовый. Сначала Ливианна подумала, что он спит, повернувшись на бок, поджав под себя ноги. Она опустилась на колени рядом с ним, увидела ушибы на его широкой груди. Эльфийка торопливо осмотрела тело девантара. Над бедром виднелись следы когтей, словно тот сражался со зверем. На левом виске она обнаружила кровоподтек лилового цвета. Рука женщины скользнула к его шее. Пульс был сильным и ровным. Он просто потерял сознание. Кто, ради всех альвов, напал на него?

На двор упала тень. Ливианна поднялась и, оборачиваясь, опустила правую руку на рукоять меча. На фоне догорающего заката на темно-синем небе она увидела высокую крылатую фигуру. Ишта!

— Ты действительно думала, что можешь явиться в мою империю, пытаться разнюхать мои тайны, а я об этом не узнаю, дочь альвов?

Ливианна обнажила меч. Медленно, не спуская глаз с девантара. Ишта была вооружена копьем с длинным наконечником, с которым ее так часто изображали на картинах и статуях.

— Что ты собираешься сделать с Вепреголовым? — Ливианна сделала шаг в сторону, закрывая его своим телом.

Ишта усмехнулась.

— Что это? Драконница, защищающая девантара? Точно так же пытался когда-то заслонить собой Анату Пурпурный. История повторяется. Что же до Вепреголового... Он мой брат. Мы не убиваем друг друга. Впрочем, он понесет наказание. Я не хочу чтобы он пошел к нашим братьям и сестрам и стал рассказывать всем о том, что ему кажется, будто он знает.

— Возможно, это сделают небесные змеи. Золотой знает о том, что ты предала Анату.

Ишта спустилась чуть ниже. Острие ее копья указывало на грудь Ливианны.

— Золотой... Что ж, значит, мне не о чем беспокоиться. Он идет своим путем.

Ливианна заметила движение слева, почти на границе поля ее зрения. На одну из окружавших двор стен опустилась пернатая фигура, а из прохода, ведущего в сады на террасах, показалась приземистая фигура с длинными руками.