По-дружески положив руку на плечо Сантори, принц продолжил:

— Не секрет, что у «Ордена магистров», членом которого вы, кардинал, являетесь, и нашего «Ордена мальтийских рыцарей» существуют серьезные разногласия в постулатах доктрины веры. Но все же в этом вопросе мы с вами едины. Антихриста нельзя допускать в наш мир. Тем более сейчас, когда любовь к Спасителю повсеместно остыла в сердцах человеческих.

В глазах кардинала вдруг появился фанатичный блеск:

— Если мы не убьем зверя во чреве блудницы, то понесем на себе этот несмываемый грех. Он будет на каждом из нас, ибо Господь открыл нам глаза на эту тайну, призвав возревновать за Него.

Принц лишь одобрительно кивнул в ответ, понимая, что на этом речь «крестоносца» еще не закончилась.

Убедившись, что великий приор не лукавит с ним, Сантори округлил глаза и процитировал шепотом строку из «Откровения Иоанна Богослова», как будто боялся, что кто-то из стоящих рядом услышит эти чрезвычайно важные, по его мнению, слова:

— «И дано ему было вести войну со святыми и победить их. И дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком, и племенем».

Ричарду ничего не оставалось, как только еще раз похлопать кардинала, который был на пятнадцать лет его младше, по плечу и таким же ровным и спокойным тоном, как он говорил до этого, ответить:

— У нас достаточно сил, средств и возможностей, чтобы воспрепятствовать этому. Хотя, конечно же, мы понимаем, что это будет непросто. Тем не менее, кардинал, вы на верном пути, а это главное. Все указывает на то, что упомянутая вами молодая особа Марта Мейерс действительно носит во чреве своем сына от Сатаны.

— Я был не один, кто это видел, и чуть жизнью не поплатился в попытке остановить это мерзкое дьявольское соитие, произошедшее в храме Господнем.

— Мы верим вам. И даже знаем, что с купола базилики был специально снят крест за день до этого.

Вследствие аскетического образа жизни, который Сантори вел в последнее время, он, как и многие другие монахи, был подвержен частым спонтанным галлюцинациям. Привлеченный отблеском лунной дорожки на море, уводящей взгляд к линии горизонта, кардинал обратил внимание на четыре далеких флюоресцентных пятна, быстро приближающихся к берегу. Он присмотрелся внимательнее и узнал в них четырех всадников Апокалипсиса, которые должны были явиться по преломлению Агнцем четырех первых печатей книги, содержащей тайны человеческой судьбы. Будучи исполнителями божественного гнева, всадники топтали вопиющих о помиловании грешников своими копытами. За ними следовал сам Ад в виде разверзнутой пасти морского чудовища Левиафана, поглощающей всех поверженных.

Кардинал увидел, как чьи-то сильные руки схватили зверя за пасть и разорвали ее. Разверзлось небо, и показался всадник на белом коне. Глаза его горели огнем раскаленной печи, а из уст его исходил острый меч, чтобы им поражать народы. Он был облачен в одежду, обагренную кровью, на которой было написано: «Царь царей и Господь господствующих». Всадник воскликнул громким голосом, направив свой жезл на Сантори:

— И как ты возревновал за меня, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю Вселенную, чтобы испытать живущих на Земле.

Вздрогнув всем телом от страха, кардинал упал на колени. Приподняв руки, он прошептал, глядя на море:

— Благодарю, Господи, за то, что призрел на раба Твоего, недостойного милости такой, и избрал меня исполнить волю Твою.

Высшие чины Ордена госпитальеров не стали скрывать на сей раз удивления, дав понять друг другу недвусмысленными взглядами, что с головой у кардинала дела обстоят явно не так безоблачно, как им хотелось бы.

Видение перед глазами Сантори исчезло. Дрожащими от волнения пальцами он перекрестился и, откинув назад руки, достаточно громко сказал на этот раз:

— Се, братья, знамение явилось мне, свидетельствующее о том, что мы избрали путь истины! Господь не оставил нас.

Застыв в недоумении, магистры не знали, что и ответить, но великий приор первым пришел в себя от легкого шока и поспешил заретушировать столь экстравагантное поведение кардинала Сантори, который до недавнего времени оставался одним из преферити — кандидатом на Ватиканский престол после смерти Папы:

— Я благодарю вас, кардинал, за то, что вы со своими братьями монастыря «Монте-Кассино» подвизались на битву с Дьяволом.

Протянув ему небольшую золотую капсулу с цепочкой, в которой была святая иерусалимская земля с Голгофы, он добавил:

— Наденьте ее, и дьявольская нечисть не сможет приблизиться к вам.

Секретарь принца Ричарда застегнул цепочку на шее кардинала и огласил решение, принятое Высшим Советом Ордена всего час тому назад:

— По вашему возвращению из Рима мы незамедлительно посвятим вас в рыцари. В виде исключения Устав нашего Ордена, членами которого, как вы знаете, являются преимущественно одни протестанты, предусматривает такую возможность для выдающихся личностей, исповедующих католическую веру.

Поднявшись на ноги, Сантори произнес пламенную речь проповедника:

— Отныне я исповедую Христа-Спасителя и посвящу остаток своих дней обращению духовно ослепших братьев в истинную веру, о которой мне поведал Господь. Ибо все мы — католики, протестанты, православные, баптисты, мормоны и прочая христианская братия — запутались в собственной ереси отрицания друг друга. Истинная вера заключается не в дерзком соперничестве за первенство предстояния у Трона Господнего, а в удовлетворении той, пусть даже и малою мерою света, которую Господь назначил каждому из своих слуг.

Крепко сжав в руках шкатулку с восковой куклой Марты, кардинал направился к ожидавшему его вертолету.

Перед тем как пилот завел двигатель, он успел выкрикнуть напоследок:

— Sufficit unum lumen in tenebris![217]

Магистры отошли немного назад и помахали на прощанье. Великий приор, придерживая мантию рукой, чтобы она не развевалась под потоками ветра, поднятого винтами, сказал стоящему рядом с ним секретарю:

— И все-таки кардинал окончательно спятил. Не зря Папа его в монастырь упрятал, подальше от глаз людских!

— Не исключено, что под его руководством у этой группы фанатиков может все получиться, — провожая встревоженным взглядом мигающие в ночном небе огни вертолета, сказал секретарь.

/2011.11.15/01:25/

Рим, Фьюмичино

Марио Палатио не любил ночные смены. Несмотря на то что поток авиапассажиров в аэропорту Фьюмичино ночью снижался втрое, он чувствовал себя под утро гораздо более утомленным, чем если бы просидел, уставившись в экраны мониторов видеонаблюдения, две дневные смены. К тому же оперативный зал быстрого реагирования, в который поступала информация со всех видеокамер аэропорта, в целях безопасности был оборудован в подвале здания аэровокзала, и Марио так до сих пор и не смог привыкнуть к этому. Хоть он и старался не показывать виду, но находиться в замкнутом пространстве без дневного света для него было все равно, что смотреть вниз с крыши небоскреба тому, кто панически боится высоты. Из-за этого он плотно подсел на антидепрессанты, и вот уже пять лет, как безуспешно пытался с них «спрыгнуть».