Пришельцы никуда не торопились, делали свою кровавую работу медленно и основательно. Когда они, наконец, добрались до подиума, Себастьян испытал одновременно острый страх и болезненное облегчение. Скоро весь этот кошмар, так или иначе, закончится. Один из Древних схватил Оливию за плащ и вспорол когтем рукав бронированного костюма, а заодно и кожу на правой руке. Запах ее крови привел старика в подобие экстаза. Он закатил белесые глаза, что-то удовлетворенно промычал и жадно присосался к запястью девушки сморщенным безгубым ртом.

Оливия истошно завизжала.

— Оставь ее немедленно, мерзкое чудовище!!! — крикнул Себастьян, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься на пришельца с кулаками.

Слова древнего языка привлекли внимание остальных пришельцев. Они прекратили свою возню с трупами и подошли поближе, чтобы рассмотреть живого человека, и Себастьян вынужден был позволить воняющей кровью и испражнениями грязной твари проткнуть когтем кожу в основании своей ладони. И тут произошло неожиданное.

Длинный коготь внезапно задымился, словно его окунули в кислоту, и стал быстро менять форму, оплывая прямо на глазах. Пришелец издал придушенный звук удивления, остальные в тревоге застыли, обступив Себастьяна и Оливию. Когда от длинного когтя ничего не осталось, и процесс распада коснулся плоти, Древний взревел, как раненый вепрь и другой рукой направил на Себастьяна короткий блестящий стержень.

На мгновение Лангваду показалось, что неизвестная магия прожгла насквозь его грудинную кость и испепелила сердце, но внезапно, противясь чуждому вторжению, в нем вскипела кровь Мортимеров, родовое наследие Звездных скитальцев.

— Сейчас, Ботаник, — короткая команда Ксана прозвучала буднично и спокойно, как на тренировке по фехтованию.

Себастьян быстро схватил Оливию за руку, а в следующую секунду старый Палатиум содрогнулся.

Глава 10

Что-то случилось с Николасом… Анна почувствовала неладное еще до появления Древних, и с этого мгновения ее сознание словно раздвоилось. Она лихорадочно пыталась не потерять из виду тот эфемерный след, который всегда приводил ее к любимому, но проследить его до конца так и не успела. Когда открылись двери Тронного зала, она знала только, что Ник все еще жив. Находясь внутри магического кокона, волшебница пыталась подавить все эмоции, чтобы своим беспокойством не сбить настрой Ксана, но братец уже устремился ей на помощь, и связывающая их нить завибрировала, дала слабину. Сбой был крохотным, едва заметным, но в раскладе сил произошли непоправимые изменения. Теперь они с Ксаном не смогут удержаться на поверхности планеты…

Анна еще глубже ушла внутрь себя, оставив брата наблюдать за внешними событиями. Ей был необходим объект не слишком удаленный от Абсалона, но она не знала точного местоположения кораблей, на которых им приходилось летать. Эти объекты были настолько малы, что она рисковала промахнуться. Время стремительно истекало, и едва ли не в последний момент молодая волшебница увидела выход. Прямо над местом событий она почувствовала взволнованное биение неуступчивого, честного и нежного сердца.

Слава Богам, Ксан действовал безупречно и доверился ей без раздумий. Когда произошел первый взрыв, Анна отбросила вуаль невидимости. В отличие от брата, она впервые стояла лицом к лицу с противником в смертельной магической схватке, и успела увидеть ужас в выцветших глазах бессмертного упыря, который внезапно осознал, что все кончено.

Для стороннего наблюдателя старый Палатиум просто взорвался, оставив после себя огромную дыру в теле планеты, но для волшебников все происходило иначе. Взрыв словно разложился на множество мелких фрагментов, каждый из которых нужно было отметить строго определенным действием.

Когда произведенная разорвавшимися зарядами сила достигла своего апогея, Анна открыла портал, а Ксан вытолкнул в него Себастьяна Лангвада и Оливию Данли. Теперь счет шел уже не на доли мгновения, а на ничтожные промежутки времени, которые не смог бы зафиксировать ни один прибор. Краем сознания волшебница отметила семь вспыхнувших в погребальном костре взрыва магических аур, свернула защитный кокон и приникла к брату.

После тщательной проверки всех отсеков на четырех палубах бойцы полковника Гатлина доложили, что больше на сторожевике никто не пострадал. Адмирал позволил себе немного перевести дух, но беспокойство и чувство вины глодали его все сильнее. Он не поверил словам Анны, потому что подобное всепроникающее влияние казалось ему абсолютно невозможным. Но неизвестные пришельцы действительно использовали все установленное оборудование против них, и теперь только наглухо заблокированная станция слежения принимала сигналы многочисленных датчиков, которыми было нашпиговано Северное крыло.

Прошло довольно много времени, старый Палатиум все еще был цел, и Филипп стал надеяться, что взрыва удалось избежать.

— Зафиксирована вспышка в северной оконечности дворцового комплекса. Координаты…

Адмирал впился взглядом в обзорный экран, на котором взрыв сначала выглядел маленькой мигающей точкой, а потом изображение начало стремительно меняться. Объект приближался, раздвигая границы плотной облачности, пока не проявились рваные контуры огромной воронки, которая при многократном увеличении показалась Брану просто бездонной.

Старого Палатиума больше не существовало, от него осталась только дыра в земле. Филипп привстал, чтобы лучше разглядеть руины, а в следующее мгновение оказался на полу, потому что в него с силой врезалась Анна. Рядом барахтался капитан сторожевика, которого сбил вместе с командирским креслом непонятно откуда взявшийся Ксан. При виде брата и сестры Филипп испытал такое облегчение, что позабыл удивиться их внезапному появлению. Он извернулся, принял сидячее положение и с величайшей осторожностью прижал к груди бесчувственную волшебницу.

Ник очнулся внезапно, и, не открывая глаз, попытался оценить обстановку. Он был прочно прификсирован к гладкой металлической поверхности и полностью обездвижен. Когда он попытался наклонить голову, в горло ему тут же врезался прочный трос, заставив вновь прижаться затылком к стене. Николас проглотил ругательство. Вот попал… Пока он находился в отключке, кто-то его раздел, правда, только наполовину. На нем еще оставались брюки и ботинки, но голой спиной и плечами Ник чувствовал холод металла.

Открыв глаза, он ровным счетом ничего не увидел, потому что в помещении, где его держали, было темно. Довольно