— Сотни миллиардов! — потрясенно прошептала Джулия. — С ума сойти!

— Погодите, я еще не закончил, — ухмыльнулся историк, явно довольный произведенным на публику впечатлением. — Переходим к основному пункту, гвоздю, так сказать, программы. Что, по-вашему, друзья, считают своим величайшим национальным достоянием сами китайцы? — Не дождавшись ответа, Перлмуттер обвел торжествующим взглядом недоуменные лица сидящих за столом слушателей и таинственно понизил голос — Нечто, в миллион раз более редкое, чем рубины и сапфиры, вазы династии Мин или полотна Рембрандта. Вы все еще не догадываетесь? Ладно, сам скажу. Кости Пекинского человека!

Сэндекер чуть не поперхнулся.

— Матерь Божья! — выдохнул он вместе с сигарным дымом. — Неужели Чан Кайши даже это осмелился погрузить на «Принцессу Ван Ду»?!

— Увы, — вздохнул Перлмуттер. — Вэй Юй поклялся, что лично сопровождал четверых солдат, внесших в капитанскую каюту два больших сундука с останками за несколько часов до отплытия.

— Отец как-то рассказывал мне о Пекинском человеке, чей скелет был найден во время археологических раскопок, — припомнила Джулия, — Наверное, вы правы, Джулиан. Я хоть и полукровка, но отлично представляю, с каким благоговением относились мои соотечественники к этим костям, почитая их выше императорских гробниц и даже могил собственных предков.

Адмирал вскочил с места и взволнованно заходил по комнате.

— Загадочное исчезновение останков до сих пор считается одной из величайших нераскрытых тайн двадцатого столетия, — заявил он, остановившись перед Перлмуттером. — И если ваш тайбейский полковник не врет, вся эта история предстает в совершенно ином свете!

— Вам она тоже известна, босс? — с уважением посмотрел на него Руди Ганн.

— Еще бы! В свое время, будучи слушателем Военно-морской академии, я написал курсовую на эту тему. И до сегодняшнего дня не сомневался, что кости необъяснимым образом пропали из хранилища еще в сорок первом и бесследно исчезли. А теперь вдруг оказывается, что семь лет спустя они снова объявились, но лишь для того, чтобы пойти ко дну вместе с «Принцессой Ван Ду».

— Кто-нибудь мне объяснит, откуда они вообще взялись и что собой представляют? — громко спросил Харпер, без стеснения демонстрируя свое полное невежество в антропологии.

Сэндекер и Перлмуттер переглянулись. Историк развел руками.

— Ты писал, тебе и отдуваться, — ехидно заметил Джулиан, — а я пока горло промочу.

— Череп Sinanthropus pekinensis, — с оттенком благоговения в голосе произнес латинское название адмирал, — более известного, как Пекинский человек, был найден в тысяча девятьсот двадцать девятом году. Руководил раскопками, проводившимися под эгидой «Фонда Рокфеллера», канадский ученый-антрополог, доктор Дэвидсон Блэк. Он же и классифицировал находку, определив методом сравнительного анализа, что останки принадлежат прямоходящему гоминоиду, примитивному человекоподобному существу, обитавшему на нынешней территории Китая сотни тысяч лет тому назад. Раскопки велись еще несколько лет, и результаты их произвели настоящую сенсацию в научном мире. В песчаниковых холмах, пронизанных древними пещерами, было найдено несколько тысяч обработанных камней, служивших орудиями труда, и следы очагов, свидетельствующие о том, что первобытные люди уже тогда покорили огонь и научились использовать его для приготовления пищи. В общей сложности Блэк выкопал за десять лет частично сохранившиеся скелеты более сорока особей, взрослых и детей, собрав в результате крупнейшую в мире коллекцию гоминоидных окаменелостей.

— Яванский и Пекинский человек случайно не родственники? — поинтересовалась Джулия.

— Не исключено, — кивнул Сэндекер. — Проведенный в тысяча девятьсот тридцать девятом году сравнительный анализ останков синантропа и яванского дриопитека, обнаруженного тремя десятилетиями ранее в Индонезии, выявил несомненное сходство, но и очень существенные различия. Яванский человек, судя по некоторым признакам, существовал в куда более ранний период, обитал преимущественно на деревьях, не знал огня и использовал не столь совершенные орудия труда. Иначе говоря, находился на значительно низшем уровне относительно Пекинского.

— Насколько мне известно, до войны еще не умели определять точный возраст археологических древностей, — заметил Харпер. — Вы можете хотя бы приблизительно датировать найденные кости, адмирал?

— В том-то и дело, что приблизительно! — невесело усмехнулся Сэндекер. — Я бы даже сказал: очень приблизительно. Где-нибудь от семисот тысяч до миллиона лет[46]. А вот вам, кстати, любопытная информация к размышлению. Последние находки палеоантропологов позволяют предположить, что homo erectus — человек прямоходящий, — считающийся самым ранним предком современного homo sapiens — человека разумного, — появился в Африке более двух миллионов лет назад и оттуда распространился сначала в Азию, а затем в Европу. Китайские же ученые мечтают доказать, что миграция происходила в обратном направлении — из Азии в Африку. Таким образом, возвращение пропавших окаменелостей может прояснить животрепещущий вопрос: где же все-таки находится колыбель человеческой цивилизации?

— Как же они пропали? — несколько запоздало спросила Джулия.

— О, это самая настоящая детективная история, мисс Ли! — оживился адмирал. — Начнем по порядку. Итак, в начале декабря сорок первого войска японской армии приближались к Пекину. Руководство Пекинского международного медицинского института, где хранились и изучались останки первобытных людей, найденных доктором Блэком, приняло решение эвакуировать их в безопасное место. На Востоке уже тогда отчетливо понимали — в отличие от наших с вами соотечественников, — что война между Японией и США неизбежна и начнется очень скоро. Перл-Харбор доказал, что опасались они не напрасно. Проконсультировавшись с американцами, работавшими в институте, а также с сотрудниками нашего посольства в Пекине, китайцы решили переправить уникальную коллекцию в Штаты. После долгих переговоров посол США согласился организовать отправку костей на американском судне в сопровождении подразделения морской пехоты.

— На военном транспорте? — уточнил Ганн.

— Нет, на пассажирском лайнере «Президент Гаррисон», готовящемся к выходу в море в Тяньцзине — крупном порту примерно в ста милях от столицы. Два несгораемых ящика под охраной морпехов вывезли из Пекина на поезде, но до места назначения состав не добрался. Железная дорога оказалась перерезанной передовыми частями наступающей японской армии, и доблестные воины микадо остановили и тривиально ограбили поезд и пассажиров. Случилось это, заметьте, утром восьмого декабря — спустя сутки с небольшим после бомбардировки Перл-Харбора. Морские пехотинцы об этом еще не знали, сопротивления не оказывали, полагаясь на свой дипломатический статус, и были неприятно разочарованы, когда их разоружили и под конвоем отправили в лагерь для военнопленных, где они и просидели до конца войны. Что сталось с контейнерами, они не знали, но предполагали, что далекие от науки солдаты, не обнаружив в них ничего ценного, попросту вывалили древние кости в кювет.