Надо было что-то делать. Звонить из квартиры Егора было опасно. Оставаться тут тоже было нельзя. Тогда Глеб подошел к столу, сгреб с него тетради, исписанные почерком Егора, положил их в валявшийся рядом полиэтиленовый пакет и быстро вышел из квартиры.

Сев в машину, не зажигая габаритные огни своего «Гранд Чероки», он медленно отъехал от дома, стараясь не привлекать внимания. Затем, заехав в переулок, он остановил машину, быстро вытащил из бардачка мобильный телефон и быстро набрал номер Кости. Надо срочно сообщить ему об убийстве Егора!

Было странным то, что Егор сказал, будто к нему должны приехать ребята. Каких ребят он ждал? Кто к нему должен был приехать, как это установить? Может быть, это кто-то из наших? Нет, никто не решился бы на такое дело, все прекрасно понимали, что Константин этого просто так не оставит, и если кто-то решился на убийство, то он немедленно должен исчезнуть.

Но даже и тогда для него нет никаких гарантий, что Костя не разыщет его. Нет, это кто-то чужой. Тогда почему же Егор сказал, что приедут ребята? Кого он имел в виду?

«Ладно, – подумал Глеб, – сейчас я все узнаю у Константина». Но в телефоне послышалось:

– Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позже.

Глеб еще раз набрал номер. В ответ – то же самое. Было очень странным, что Костя выключил телефон. Они же договорились, что Глеб обязательно перезвонит Косте после того, как вернется от Егора.

После очередного набора послышались прерывистые гудки – телефон вроде бы был занят. Ну вот, это уже лучше!

Наконец Глеб услышал в ответ голос. Но голос был ему не знаком.

– Алло!

– Алло! Слушаю вас, – ответил Глебу строгий голос.

– Константина мне, пожалуйста!

– А кто его спрашивает?

Это было очень странным. Что-то тут не так! Константин не может отдать телефон кому-то, да еще кто-то будет спрашивать, кто звонит! Неужели опять не туда попал?

Глеб нажал на кнопку «стоп-разговор». Что-то не так!

«А что думать? – подумал Глеб. – Костя живет недалеко. Тут от силы минут семь. Съезжу сейчас к нему и все узнаю». Он быстро направил джип в сторону метро «Фрунзенская».

Через несколько минут Глеб уже подъезжал к элитному дому сталинской постройки, расположенному на 3-й Фрунзенской улице. Тут до недавнего времени жили представители партноменклатуры.

Но с наступлением перестройки и нового времени эти квартиры у обедневших наследников бывших партийных и советских чиновников раскупили новые русские. Все квартиры были с высококачественным евроремонтом, начиненные дорогой бытовой техникой, начиная от кондиционеров и заканчивая камерами наблюдения, фиксирующими всех, кто подходит к двери.

В этот же дом год назад въехал и Константин. Глеб бывал в его квартире неоднократно. Костя жил там в гражданском браке с одной девчонкой. Приобретя четырехкомнатную квартиру, он переделал ее в трехкомнатную, увеличив площадь кухни, в ванной поставил мини-бассейн, сделал огромный коридор.

Более того, Костя сумел уговорить своих соседей, также из категории новых русских, сделать ремонт подъезда. Через некоторое время из обычного подъезда сделали что-то наподобие холла элитной высококлассной гостиницы. Во-первых, первый этаж был полностью отделан мрамором. Светильники были заменены на импортные, а деревянные двери, поставленные еще во времена Сталина, заменены на пластиковые.

Подъезд был оборудован видеокамерами, внизу сидела консьержка. Все это сумел сделать Константин, раскрутив своих коммерсантов, которые жили в этом же доме.

Глеб подъехал почти к самому входу в подъезд. Тут он обратил внимание, что подъезд был ярко освещен фарами нескольких машин, стоящих рядом. Он остановился в нерешительности. Среди других он увидел три или четыре милицейские, две машины «Скорой». У милицейских машин были включены синие проблесковые «маячки».

Глебу стало не по себе. Его наполнило чувство тревоги. Он остановил машину, выключил двигатель, выложил все документы и медленно пошел к подъезду.

Подъезд был оцеплен. На асфальте у подъезда была натянута веревка с флажками. В огороженном ею пространстве лежал человек, накрытый брезентом. Вокруг собралось много людей. Кто-то фотографировал, кто-то снимал на видеокамеру. Тут же Глеб заметил, что подъехала машина «Дорожного патруля», и ребята-репортеры, быстро выскочив из салона, стали снимать происходящее на видеокамеру – человека, лежащего на асфальте, а потом какой-то милицейский работник стал что-то им рассказывать.

Что-то тут не то. Сердце снова забилось. Глеб подошел ближе. Бог мой! Он увидел стоящий рядом «Мерседес» черного цвета. Двери «Мерседеса» были распахнуты. Это же машина Кости! Нет, это бред какой-то! Наверное, с Костей что-то случилось. Может, авария? Но какая авария может быть у подъезда?

Глеб подошел. Он заметил, что среди толпящихся людей было много зевак, вернее, жильцов из соседнего дома. Подойдя к одной женщине, Глеб тихо спросил:

– А что тут случилось?

– Да человека убили, – ответила та.

– Какого человека?

– Который в этом доме живет, – женщина махнула рукой в сторону подъезда Константина. – Вот его машина стоит.

Нет, быть такого не может! В голове застучали молоточки, видимо, от нервной перегрузки. «Так, после Егора Ростоцкого настала очередь Кости?» Глеб все еще никак не мог поверить в случившееся. Он пробрался еще ближе. Наконец услышал, как милиционер дал команду поднимать, и человека переложили на носилки. Два санитара подняли их и понесли.

Глеб узнал ботинки. Ботинки, которые они с Костей покупали вместе в одном из итальянских бутиков, когда ехали с тренировки. Они купили две совершенно одинаковые пары ботинок.

Что же делать?! Как быть?! Ему хотелось подойти к милиционерам и попросить: расскажите мне все, я помогу вам найти убийцу. Но это было бы нелепо.

К санитарам подбежал майор милиции и громко скомандовал:

– Оставьте носилки, сейчас с Петровки приедут! Пусть пока на асфальте полежит. Все равно ему уже ничем не поможешь.

Санитары медленно опустили носилки с телом Константина на асфальт.

Глеб понимал, что нужно поскорее уходить отсюда. Он повернулся и направился в сторону джипа. Быстро сел, завел машину и отъехал в сторону. Невдалеке от дома он остановил машину и задумался, что делать дальше. Нужно звонить, сообщать ребятам о случившейся беде.

«Погоди, – подумал он, – тут что-то не то. Константин никому не мог дорогу перейти. Убийца, который его убрал, не мог мстить ему за что-то». Ведь принцип Кости был – никогда ни во что не вмешиваться, никому не переходить дорогу.

Группировка жила спокойной жизнью и никому не мешала. Разногласия, возникающие изредка, урегулировались мирным путем, и претензий к ним никто не имел. В другие бригады они не влезали. Конечно, было несколько предложений от других бригад, звавших их влиться к ним или решать какие-то совместные проекты, но Костя всячески уклонялся от таких предложений, оставаясь независимым.