Я отвел их всех к Сердцу Стаи. Я бы хотел, чтобы ты был здесь. У меня в губе игла дикобраза. Я не могу ее вырвать лапой. Мне больно.

Как ты ухитрился всадить себе в губу иглу дикобраза? Я не мог не улыбнуться. Он прекрасно знал, что этого нельзя делать, но не мог удержаться и не напасть на это толстое неуклюжее существо.

Это не смешно.

Я знаю. Это в самом деле было не смешно. Игла – это коварная штука. Она будет уходить все глубже, и губа может загноиться. Это помешает ему охотиться. Я постарался переключиться на эту проблему. Пока я не разрешу ее для него, он не сможет сосредоточиться ни на чем другом. Сердце Стаи вытащит ее, если ты его как следует попросишь. Ты можешь доверять ему.

Он толкнул меня, когда я заговорил с ним, но потом сам говорил со мной.

Да?

Он с трудом формулировал свою мысль.

В ту ночь. Когда я вел их к нему. Он сказал мне: “Приведи их ко мне, сюда. А не в логово лиса”.

Нарисуй мне место, куда вы пошли.

Это было для него сложнее. Но, постаравшись, он вспомнил обочину дороги, метель и Баррича, сидящего верхом на Радди и ведущего Суутн. Я увидел Женщину и Лишенного Запаха, когда он подумал о них. Чейда Ночной Волк помнил хорошо, главным образом из-за жирной говяжьей кости, преподнесенной ему при расставании.

Они разговаривали друг с другом?

Слишком много. Я оставил их, когда они тявкали друг на друга.

Как я ни пытался заставить его вспомнить что-то еще, больше ничего добиться не смог. Но и этого было достаточно. Я понял, что планы круто изменились в последнюю минуту. Странно. Я с готовностью отдал бы свою жизнь за Кетриккен, но в конечном счете не был уверен, что безропотно предоставил бы ей свою лошадь. Потом я вспомнил, что, по всей вероятности, никогда больше не поеду на лошади, если не считать той, что отвезет меня к Дереву Казней. По крайней мере. Суути досталась человеку, которого я любил. И Радди. Почему эти две лошади? И только эти две? Может быть, Баррич не мог вывести из конюшни других? Может быть, поэтому он не уехал?

От иглы больно, напомнил мне Ночной Волк. Я не могу есть из-за боли.

Я хотел бы помочь тебе, но не могу. Ты должен попросить Сердце Стаи.

Разве ты не можешь попросить его? Тебя он не толкает.

Я улыбнулся. Толкнул однажды. Этого было достаточно; я получил урок. Но если ты пойдешь к нему просить помощи, он не толкнет тебя.

Разве ты не можешь попросить его помочь мне?

Я не могу говорить с ним так, как разговариваем мы с тобой. И он слишком далеко от меня, чтобы лаять ему.

Тогда я попробую, с сомнением сказал Ночной Волк.

Я отпустил его. Я подумал, не нужно ли попытаться заставить его понять, что со мной случилось, но решил этого не делать. Он ничем не мог помочь; это только расстроит его. Ночной Волк скажет Барричу, что я послал его. Баррич будет знать, что я еще жив. А больше мне нечего ему сообщать.

Время тянулось бесконечно. Я измерял его всеми возможными способами. Факел, оставленный Регалом, догорел. Стражник сменился. Кто-то пришел и просунул под дверь еду и воду. Я не просил об этом. Я подумал, не значит ли это, что, с тех пор как я ел последний раз, прошло очень много времени. Стража снова сменилась. На сей раз это была болтливая парочка, мужчина и женщина. Но они говорили тихими голосами, и я слышал только бормотание и смех. Что-то вроде грубого флирта, решил я.

Дружелюбная болтовня внезапно смолкла. Ее заменило тихое бормотание очень уважительным тоном. В животе у меня похолодело. Я встал и подкрался к двери, выглянул через решетку.

Он двигался по коридору, как тень. Бесшумно. Не скрываясь. Не прячась. У него не было необходимости беспокоиться о маскировке. Это был Скилл, и я никогда прежде не видел, чтобы его использовали таким образом. Я почувствовал, как волосы у меня на затылке встали дыбом, когда Уилл остановился за дверью и посмотрел на меня. Он не говорил, а я не смел. Даже просто глядя на него, я слишком открывался его Скиллу. Тем не менее я боялся отвести взгляд. Скилл мерцал вокруг него – как аура настороженности. Я свернулся глубоко внутри себя, туже и туже стягивая все, что я чувствовал или думал, воздвигая свои стены, но каким-то образом знал, что даже эти стены многое говорят ему обо мне. Даже моя защита давала этому человеку способ прочитать мои мысли. Мой рот и горло пересохли от страха, когда на меня обрушились вопросы. Что же было настолько важным для Регала, что он послал туда Уилла, вместо того чтобы использовать его для защиты короны?

Белый корабль.

Ответ пришел ко мне из глубин моего сознания, основанный на связи, такой глубокой, что я не мог докопаться до нее. Но я в этом не сомневался. Я смотрел на него, обдумывая, что может быть общего у Уилла с белым кораблем. Он нахмурился. Я почувствовал, как усилилось напряжение между нами, давление его Скилла на мои стены. Он не царапался и не толкал меня, как Сирен и Джастин. Скорее я сравнил бы это со встречей клинков, когда и один и другой испытывает силу атаки своего противника. Я старался уравновесить себя с ним, зная, что если хоть на одно мгновение не удержу его, он проскользнет мимо моей защиты и вскроет мою душу. Его глаза расширились, и я удивился, увидев промелькнувшее в них выражение неуверенности. Но за этим последовала улыбка, такая же приветливая, как оскал акулы.

– Ах, – выдохнул он. Уилл казался довольным. Он отступил от моей двери и потянулся, как ленивый кот. – Они недооценивали тебя. Я не сделаю этой ошибки. Я прекрасно знаю, какие приобретаются преимущества, когда твой соперник недооценивает тебя.

Потом он ушел, не внезапно, не медленно, а так, как дым рассеивается на ветру. Здесь – и уже нет. Я вернулся к своей скамье и сел, глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы унять внутреннюю дрожь. Я чувствовал, что, по крайней мере на этот раз, выдержал. Я прислонился спиной к холодной каменной стене и посмотрел на дверь.

Полузакрытые глаза Уилла сверлили меня. Я вскочил так внезапно, что засохшая рана на моей ноге открылась. Я снова посмотрел на дверь. Ничего. Его не было. С бьющимся сердцем я заставил себя подойти к крошечному окну и выглянуть. Там не было никого. Он ушел. Но я не мог заставить себя поверить в это.

Я поплелся обратно к своей скамье и уселся, завернувшись в плащ Браунди. Я уставился на окошко, надеясь найти хоть какое-то движение, изменение в призрачном свете факела стражников, что указало бы на присутствие Уилла, но не заметил ничего. Мне хотелось воспользоваться Уитом и Скиллом, чтобы узнать, не могу ли я почувствовать его там. Но я не смел. Я не мог открыться, не оставив пути другому попасть в мое сознание.

Я возвел защиту своих мыслей и через несколько мгновений переставил ее. Чем больше я пытался успокоиться, тем больше паниковал. Я боялся физической пытки. Кислый пот страха струился по моим ребрам и по моему лицу, когда я думал о том, что может сделать со мной Уилл, если пройдет сквозь мои стены защиты. Как только он заберется в мою голову, я буду стоять перед всеми герцогами и подробно рассказывать, как убил короля Шрюда. Регал все-таки изобрел для меня нечто худшее, чем просто смерть. Я умру как сознавшийся трус и предатель. Я буду ползать в ногах Регала и на глазах у всех буду молить о пощаде.