Перед выступлением Коха на публике ЦРУ и военные предоставили ему доступ к разведданным по Аулаки. Изучая их, Кох провел в закрытом хранилище целый день. Клейдман, книга которого практически полностью построена на утечках информации от сотрудников администрации президента, утверждал:

Кох выработал свой собственный стандарт, чтобы оправдать преднамеренное убийство гражданина США. Речь должна была идти о зле, причем доказанном железно. Это не был в полной мере юридический стандарт. Скорее, речь шла о пороге, который Кох считал удобным для себя. Теперь он знакомился с данными о многочисленных заговорах по убийству американцев и европейцев — и во все эти заговоры на оперативном уровне был глубоко вовлечен Аулаки. Существовали планы отравить источники воды и продукты питания Запада с помощью ботулотоксина, а также нанести удары по американцам с помощью рицина и цианистого калия. Изобретательность Аулаки в создании все новых, все более смертоносных планов была просто поразительной. Кох вышел из комнаты потрясенный. Аулаки — это было не просто зло, это было воплощение Сатаны[1918].

В своей речи, произнесенной 25 мая 2010 г., Кох заявил: «Применяемые США для определения целей практики, включая операции по уничтожению намеченных лиц с помощью беспилотных летательных аппаратов, находятся в полном соответствии со всеми актуальными формами международного права, включая законы ведения войны»[1919]. Для своего выступления Кох избрал ежегодный съезд Американского общества международного права и в полный голос поддержал политику администрации по организации преднамеренных убийств:

Некоторые утверждают, что использование летальной силы против отдельных лиц не сопровождается необходимым процессуальным оформлением и, соответственно, представляет собой незаконное внесудебное убийство. Однако от государства, принимающего участие в вооруженном конфликте или действующего в рамках законной самозащиты, не требуется проводить судебный процесс над своими целями, перед тем как прибегнуть к летальной силе… Некоторые утверждают, что наши практики выбора целей нарушают национальное законодательство, в особенности действующий уже длительное время запрет на политические убийства. Однако в соответствии с национальным законодательством использование разрешенных систем вооружений, предусмотренных законами ведения войны, для нанесения точных ударов по отдельным высокопоставленным воинствующим лидерам, будь оно произведено в рамках самозащиты или в ходе вооруженного конфликта, является законным и, следовательно, не может рассматриваться в качестве «покушения».

Адвокаты Нассера аль-Аулаки не придерживались той точки зрения, что Анвар Аулаки был абсолютно невиновным человеком. Они, скорее, исходили из того положения, что если он действительно являлся тем, за кого его выдавало правительство Соединенных Штатов — террористом и оперативным сотрудником «Аль-Каиды», то этому должны были быть предоставлены доказательства, способные выдержать рассмотрение в суде. Если та информация, утечки которой администрация допускала для журналистов, например планирование химических ударов по Соединенным Штатам, была истинной, почему не обвинить в этом Аулаки и не потребовать у Йемена его выдачи для суда? «Если кто-то представляет угрозу и если против него есть улики, очень хорошо, выдвиньте против него обвинение и судите его законным путем, — заявила Кебраи, один из адвокатов Аулаки. — Президент, Министерство обороны или ЦРУ не могут по собственной воле втайне определять, что такие-то люди представляют угрозу, и мы можем не только задержать, но и убить их».

Администрация продолжала организовывать утечки информации, которая, по ее мнению, доказывала, что Аулаки был оперативником «Аль-Каиды». Средства массовой информации начали говорить о нем как об одном из руководителей или даже главе AQAP. Когда адвокаты Аулаки попытались опровергнуть в суде утверждения о том, что он являлся руководителем AQAP и принимал участие в ее деятельности, правительственные юристы закрыли процесс. «Правительственный юрист вошел в зал суда со словами: «В контексте настоящего дела мы говорим о руководителе AQAP, все остальное является государственной тайной. Мы не можем говорить о доказательствах, но вы должны это знать, — вспоминала Кебраи. — Можно сойти с ума, слушая обвинения правительства, не опирающиеся ни на какие реальные факты, и не иметь доступа к этой информации, видеть, что обо всем этом говорит пресса, и быть не в состоянии ничего ответить. Администрация Буша претендовала на право задерживать людей по всему миру, прикрываясь борьбой с терроризмом. Администрация Обамы под тем же самым предлогом претендует на то, чтобы убивать людей по всему миру». Это право включало в себя и право убивать граждан США.

Тем временем Анвар Аулаки проводил дни и ночи в бегах. Он знал, что американцы активно пытаются убить его. Он видел беспилотники, а иногда неподалеку от него взрывались ракеты. Конечно, его взгляды на США приобрели более радикальный характер, однако, с его точки зрения, изменилась Америка, а не он сам. Когда-то он призывал голосовать за президента Буша и восхвалял американские свободы. Он искренне осуждал «Аль-Каиду» и теракты 11 сентября и говорил о мирном сосуществовании мусульман и Соединенных Штатов. Однако в период между началом жестоких преследований ислама, последовавших за сентябрьскими событиями и началом объявленной американским правительством охоты на Аулаки, что-то в нем переменилось. Теперь он больше не разрывался между верностью стране своего рождения и исповедуемой религией. «Мусульманам Америки скажу следующее: как ваша совесть позволяет вам жить в мире с народом, ответственным за тиранию и преступления в отношении ваших собственных братьев и сестер? Как можете вы сохранять верность правительству, ведущему войну с исламом и мусульманами? — спрашивал Аулаки в одной из своих размещенных в Интернете аудиозаписей. — Имперское высокомерие ведет Америку к ее судьбе: войне на истощение, постоянному кровотечению, которое закончится крахом и расколом Соединенных Штатов Америки»[1920].

Джохари Абдул Малик, сменивший Аулаки на месте имама мечети Дар аль-Хиджра в Вирджинии, был ошеломлен. Он помнил Аулаки как умеренного лидера мусульман, объединявшего два мира. «Превратиться из такого человек в того, кто мечет сегодня подобные заявления из Йемена, — просто невероятно, — сказал он. — Не думаю, чтобы мы неправильно его понимали. Думаю, что с ним что-то случилось»[1921].

Йемен, 2009–2010 гг.