берег там, куда, как отходы сточных городских вод, выбросило их течение Руфиджи. Раненых до крови, слава богу, не оказалось, и крейсер подобрал их раньше, чем обнаружили акулы. У одного была сломана нога, у другого ключица плюс несколько треснувших ребер, и то, что крови не было, можно было считать настоящим чудом. Словом, из команды в четырнадцать человек крейсер «Ренонс» получил обратно всех до одного, включая двух лоцманов.

Они устало поднялись на борт, со спутанными волосами, исцарапанными лицами, распухшими веками и подпаленные горящим машинным маслом. С обеих сторон поддерживаемые за руки, оставляя за собой на палубе след зловонной Руфиджи, они проковыляли в судовой лазарет, насквозь промокшие, отупевшие – жалкие представители рода человеческого.

– В общем, так, – заявил Флинн О’Флинн, – если мы не получим за это по медали, я возвращаюсь к своим прежним занятиям – и пошли они все к чертям.

– Ну что ж, – горбясь за своим рабочим столом, сказал капитан Артур Джойс, – оглушительно успешным этот рейд вряд ли можно назвать.

Насвистывать сегодня «Типеррэри» у него не было никакого желания.

– Даже удачной попытку назвать нельзя, – согласился командир торпедного катера. – Боши[52] хорошо подготовились к встрече.

– Заграждение из бревен, – покачал головой Джойс. – Боже милостивый, прямо как в Наполеоновских войнах! – Он проговорил это таким тоном, словно стал жертвой шулера.

– Чрезвычайно эффективная штука, сэр.

– Да-да, охотно верю, – вздохнул Джойс. – Но по крайней мере, теперь мы можем констатировать, что лобовая атака через протоку будет нецелесообразна.

– За несколько минут до того, как отливом нас унесло от заграждения, я успел заглянуть на другую от него сторону и увидел нечто очень похожее на мину. Думаю, боши наверняка минировали протоку и дальше, сэр.

– Благодарю вас, капитан, – кивнул Джойс. – Я прослежу за тем, чтобы его светлости было исчерпывающе доложено о вашем мужественном поведении. Лично я считаю ваши действия превосходными. – Он помолчал немного, затем продолжил: – Я бы хотел узнать ваше мнение о майоре О’Флинне и его сыне… как вы считаете, это люди надежные? На них можно положиться?

– Мм… – неуверенно промычал командир торпедного катера – ему совсем не хотелось быть несправедливым. – Оба умеют плавать, у младшего, кажется, очень хорошее зрение. А кроме этого, боюсь, мне о них нечего сказать.

– Понимаю. И все же мне бы хотелось узнать о них несколько больше. Предстоит следующая фаза нашей операции, и мне придется во многом опираться на их помощь. – Артур Джойс встал. – Ладно, я сам поговорю с ними, прямо сейчас.

– То есть вы хотите послать кого-то прямо на борт «Блюхера»? – в ужасе переспросил Флинн.

– Я уже, кажется, объяснил вам, майор, насколько для меня важно точно знать состояние крейсера. Мне крайне необходимо оценить, когда он сможет вырваться из дельты. Я должен знать, сколько у меня осталось времени.

– Это безумие, – не веря своим ушам, прошептал Флинн, глядя на Джойса. – Совершенный бред, черт бы меня побрал.

– Вы сами говорили, что у вас организована разведка, что у вас служат надежные люди. Действительно, благодаря вам мы узнали, что немцы заготавливают и свозят на борт крейсера дрова. Что для этой работы они рекрутировали целую армию местных жителей, и не только для этой, но и для самых тяжелых работ на борту «Блюхера».

– И? – с опаской спросил Флинн.

– И один из ваших людей мог бы внедриться в группу рабочих и попасть на борт «Блюхера».

Флинн сразу оживился: он боялся, что Джойс предложит ему лично отправиться на борт крейсера и освидетельствовать состояние его повреждений.

– Ну, это можно устроить, почему нет? – весело проговорил он.

Флинн довольно долго молчал, словно прикидывал в уме, как лучше провернуть это дельце.

– Понимаете, капитан, мои люди не такие боевитые патриоты, как мы с вами. Они у меня работают за деньги. Они… – Флинн никак не мог найти подходящее словцо. – Они у меня…

– Наемники, что ли? – подсказал капитан.

– Да-да! – подхватил Флинн. – Именно так, наемники.

– Мм… – промычал Джойс. – Вы хотите сказать, что им нужно платить?

– Ну да, они хотят получать большие бабки… и их нельзя за это винить, вы согласны?

– Человек, которого вы пошлете, должен быть профессионалом высокого класса.

– Есть такой, – заверил его Флинн.

– От имени правительства его величества я могу гарантировать, что полный и компетентный доклад о состоянии германского крейсера «Блюхер» будет оплачен в сумме… – тут он немного подумал, – в сумме одна тысяча фунтов стерлингов.

– Золотом?

– Золотом, – не стал спорить Джойс.

– Замечательно, это вполне покроет все наши расходы, – кивнул Флинн и только теперь позволил себе посмотреть в сторону Себастьяна с Розой, которые, взявшись за руки, сидели на диванчике. Казалось, их совсем не интересует то, о чем тут торгуется Флинн с капитаном Джойсом, они были заняты только друг другом.

Как хорошо, подумал Флинн, что вакамба, из которых комиссар Флейшер рекрутировал большую часть рабочей силы, гладко бреют голову. Для европейца было бы невозможно завить свои прямые волосы так, чтобы прическа хоть чуть-чуть напоминала африканскую.

Хорошо также и то, что существует такое дерево: м’сенга. Из коры этого дерева рыболовы Центральной Африки готовят отвар, которым пропитывают свои сети. От него волокна сетей делаются крепче, а кроме того, этим отваром можно покрасить кожу. Однажды Флинн сунул в тазик с таким отваром палец, тот почернел, и потом Флинн целых пятнадцать дней не мог его отмыть или оттереть.

И наконец, хорошо, что Себастьяну расплющило нос. Теперь у него нос решительно негроидной формы.

70

– Тысяча фунтов! – с придыханием, будто благодарственную молитву перед едой, произнес Флинн О’Флинн, зачерпнул еще одну кружку черной жидкости и вылил ее на гладко выбритую голову Себастьяна. – Ты только подумай, парнишка ты мой, тысяча фунтов! Ровно половина, пятьсот фунтов причитается тебе. Куча денег! Ты сможешь вернуть мне должок, все до единого пенни! Наконец-то ты не будешь мне должен!

Они сделали привал на реке Абати, одном из притоков Руфиджи. В шести милях вниз по течению находился лагерь лесорубов комиссара Флейшера.

– А работенка у тебя будет – не бей лежачего, – продолжал радоваться Флинн.

Он удобно устроился на стуле со спинкой и с сиденьем из плетеной кожи перед стальным, оцинкованным тазиком, в котором сидел, прижав к подбородку коленки, Себастьян Олдсмит. Себастьян был похож сейчас на унылого спаниеля, принимающего ванну с шампунем от блох. Жидкость в тазике цветом и вязкостью напоминала крепкий турецкий кофе, и лицо Себастьяна, а также все тело приобрели цвет темного, с синеватым отливом шоколада.

– Себастьяна деньги не интересуют, – сказала Роза Олдсмит.

Она стояла перед тазиком на коленях, черпала ладонью