Ким только головой покачала.

– Я рада, что не видела этого! – Она глубоко вздохнула. – Айлерон, кажется, сказал, что я что-то все же успела передать вам. Что это было, Джаэлль?

– Котел Кат Мейгола, – ответила жрица. И, поскольку Ким ждала разъяснений, прибавила; – Маги говорят, что с его помощью Метран и создает зиму там, на острове Кадер Седат. И из-за моря насылает ее на нас.

Ким не отвечала, пытаясь усвоить то, что только что сообщила ей Джаэлль. А усвоив, не ощутила ничего, кроме отчаяния.

– Значит, все было напрасно? И мы ничего с этим сделать не сможем? Ведь зимой мы не сможем попасть туда!

– Да, это было неплохо задумано! – прошептала Джаэлль, и горькая усмешка на ее устах не смогла скрыть охватившего ее ужаса.

– Но что же нам делать?

Джаэлль вздрогнула:

– А сегодня делать почти ничего и нельзя. Разве ты ничего не чувствуешь?

И только после ее слов Ким действительно поняла, что с ней творится что-то неладное.

– Я думала, это просто последствия перенапряжения, – потрясенно прошептала она.

Жрица покачала головой.

– Нет, это Майдаладан. Он настигает нас, женщин, несколько позже, чем мужчин, и, по-моему, воспринимается нами скорее как беспокойство, а не плотское вожделение. Но сейчас уже и солнце почти зашло, наступает вечер, а потому…

Ким посмотрела на нее в упор:

– Ты тоже выйдешь из Храма?

Джаэлль резко вскочила и быстро отошла от ее кровати. Ким решила, что чем-то обидела ее, но уже через несколько секунд жрица снова повернулась к ней и попросила прощения за столь бурную вспышку эмоций, во второй раз несказанно удивив этим Ким.

– Старые обиды вспомнились, – пояснила Джаэлль и уже спокойно продолжала: – Я, конечно, выйду к праздничному обеду, но после него сразу вернусь в Храм. Серые жрицы сегодня имеют право выйти на улицу и отдаться любому мужчине, который их захочет. А красные жрицы Мормы не выходят из Храма никогда, хотя это скорее обычай, а не закон. – Она помолчала, явно колеблясь, но все же закончила: – Только Верховная жрица носит белые одежды; и ей запрещено как участие в Майдаладане, так и физическая близость с мужчиной в любое другое время года.

– И на то есть серьезная причина? – спросила Ким.

– Тебе бы следовало ее знать, – равнодушно откликнулась Джаэлль.

И покопавшись в памяти, там, где обитала ее вторая душа, душа Исанны, Ким действительно нашла ответ на свой вопрос.

– Да, теперь я понимаю, – тихо сказала она. – А это очень трудно?

Некоторое время Джаэлль не отвечала, потом сказала:

– Я прошла все ступени – от прислужницы в коричневом до жрицы в красном. А потом надела белые одежды…

– Но серого ты не носила! – сказала Ким, что-то припомнив. – Как и Исанна. – И быстро спросила, почувствовав, как напряглась ее собеседница при упоминании об Исанне: – Неужели ты так ее ненавидишь? И только из-за того, что она ушла с Раэдетом?

Она, в общем-то, не ожидала, что Джаэлль ей ответит. Но сегодня действительно был странный день, и Джаэлль сказала:

– Когда-то – да, я ненавидела ее всей душой. Теперь настали иные, куда более тяжелые времена. Возможно, вся моя ненависть сейчас направлена на того, кто обитает на севере.

Обе долго молчали. Молчание нарушила Джаэлль.

– Знаешь, я хотела тебе сказать… – она говорила неуверенно, слегка запинаясь, – что вчера ночью ты совершила настоящий подвиг! Что бы из этого ни вышло.

Ким вздрогнула, но ответила почти сразу:

– Я была не одна: мне помогали. Но рассказать я об этом могу только тебе и Лорену. И еще, наверное, Айлерону, потому что совсем не уверена, что из этого выйдет. Здесь, видимо, нужно действовать очень осторожно…

– Кто же тебе помогал? – резко спросила Джаэлль.

– Параико, – ответила Ким. – Великаны все еще живы. Но они медленно умирают в осажденном Кат Мейголе.

Джаэлль так и села, охваченная крайним волнением.

– О Дана, о наша Матерь! – выдохнула она. – И что же мы будем делать?

Ким покачала головой.

– Я не знаю пока… Мы, наверное, должны посоветоваться. Но только не сегодня, да сегодня, по-моему, и нельзя, верно? Как ты и говорила, сегодня вообще ничего важного предпринимать не стоит.

Джаэлль презрительно усмехнулась:

– Скажи это жрицам в сером – они ведь целый год ждали этой ночи!

Ким улыбнулась.

– Ну еще бы! Но ты ведь прекрасно поняла меня. Кроме того, нам надо поговорить и о Дариене.

– Сейчас с ним Пуйл, – быстро сказала Джаэлль.

– Я знаю. Видимо, он прав, что отправился туда, но мне очень жаль, что его здесь сейчас нет. Джаэлль снова нетерпеливо вскочила.

– Сейчас мне придется уйти: скоро все это начнется. Я рада, что ты уже лучше себя чувствуешь.

– Спасибо тебе, – сказала Ким. – За все. А можно мне заглянуть к Герейнту и Источникам? Просто поздороваться. Где они?

И снова щеки Джаэлль вспыхнули от смущения.

– Мы уложили их в моих собственных покоях. Мы полагали, что там им будет спокойнее; да и не все жрицы покидают Храм, когда там есть мужчины.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Ким не смогла удержаться от смеха.

– Ну, Джаэлль, – сказала она, – так ты, оказывается, заполучила сразу троих мужчин! Поистине Гвен Истрат еще не видала такого!

И услышала, как Верховная жрица смеется, – впервые за все это время Ким слышала смех Джаэлль.

А потом она осталась одна и, несмотря на свои благие намерения, снова погрузилась в сон. Обыкновенный сон, без связи с магическими силами, без вещих видений и откровений – просто глубокий сон человека, который перерасходовал свои душевные и физические силы и понимает, что впереди ему еще предстоит много дел.

Разбудили ее колокола. Она слышала в коридоре шорох длинных серых одеяний и быстрые шаги множества женщин, их шепот и почти беззвучный смех. А вскоре все снова стихло.

Она лежала, теперь уже окончательно проснувшись, и думала о множестве вещей сразу. Вскоре, поскольку был все-таки Майдаладан, мысли ее вернулись ко вчерашнему разговору с Лореном, и, взвесив все и еще некоторое время полежав неподвижно, она поднялась с постели, умылась и надела свое собственное длинное одеяние Видящей – прямо на голое тело. Затем прошла по коридору, кольцом опоясывавшему святилище, и остановилась, прислушиваясь, у той двери, из-под которой выбивалась полоска неяркого света. В Гвен Истрат царил Майдаладан. Она постучалась и, когда он открыл дверь, решительно шагнула через порог.

– Сегодня не та ночь, чтобы оставаться одному, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.