В конце концов было подписано соглашение: Ясин и большое количество других палестинских заключенных, включая даже тех, которые участвовали в убийствах израильтян, были освобождены в обмен на разрешение шести оперативникам «Моссада» вернуться в Израиль.

Эта сделка еще раз продемонстрировала последовательную позицию Израиля и его готовность идти на жертвы ради возвращения на родину своих соотечественников из вражеского плена.

Она далась высокой ценой. Сорвавшаяся операция в Иордании раскрыла ряд оперативных методов «Моссада» и разрушила прикрытие целой группы сотрудников «Кидона», которое теперь нужно было выстраивать заново. Потребовались годы для того, чтобы возместить ущерб, нанесенный весьма деликатным и важным для Израиля отношениям с Хашемитским королевством. Официальное примирение между Хусейном и Нетаньяху произошло только в конце 1998 года, во время совместного визита в США[1187]. «Дело Машаля» создало для Израиля щекотливую ситуацию в отношениях с Канадой и другими странами, чьи паспорта незаконно использовал «Моссад». И снова Израиль был вынужден извиняться и обещать, как провинившийся ребенок, что больше он таких ошибок не повторит.

Комиссии по расследованию происшествия – как внутренние моссадовские, так и внешние с участием других сторон – обнаружили множество противоречащих друг другу описаний того, кто знал детали операции и кто ее санкционировал[1188]. Нетаньяху и «Моссад» настаивали на том, что они проинформировали все заинтересованные ведомства, но министр обороны Ицхак Мордехай, шеф АМАН Моше Яалон и директор Шин Бет Аялон в один голос утверждали, что не знали об операции ничего, кроме общей идеи ликвидации Машаля, выдвинутой много месяцев тому назад на совещании руководителей спецслужб в качестве одной из многих возможностей[1189].

Аялон был настроен резко критически по отношению ко всей операции[1190], даже ее мотиву: «Халед Машаль не входил в круг лиц, отвечавших за оперативную сторону терроризма. Поэтому с самого начала не являл собой законную цель. Машаль был менее вовлечен в военную активность ХАМАС, чем министр обороны в любом демократическом государстве».

Проведенное в «Моссаде» внутреннее расследование[1191], подробно описанное Тамиром Пардо, который позднее сам станет директором разведки, закончилось одним из самых жестких докладов в истории организации. В резких выражениях доклад возлагал вину на всех, кто участвовал в планировании и осуществлении операции. Руководители «Кесарии» и «Кидона», Бен-Давид, оперативные работники и другие фигуранты получили свою порцию суровой критики. Не было ни одного элемента операции, исследованного комиссией, который был бы сочтен безупречным. Вместе с тем комиссия обозначила роль Ятома в провале операции только косвенно.

Руководитель «Кесарии» Хаим Х. подал в отставку. Джерри, которому его амбиции когда-то сослужили хорошую службу, был смещен с должности начальника «Кидона». Пристыженный и обиженный, он оставил «Моссад» и стал работать на израильские компании, ведущие бизнес в Африке. Потом исчез.

Но хуже всего было то, что Ясин стал теперь свободным человеком. Весь смысл операции по ликвидации Машаля состоял в том, чтобы ослабить ХАМАС, но вместо этого основатель движения и его духовный лидер был выпущен из тюрьмы. Он уехал из Израиля в государства Персидского залива, предположительно для лечения. В реальности он использовал свои поездки для сбора средств для ХАМАС. Ясин хвастался, что «близится великая конфронтация» с Израилем.

И причин не верить ему не было.

Группа морских коммандос из флотилии 13 незамеченной высадилась на морское побережье недалеко от прибрежного ливанского города Ансарийе. Под прикрытием безлунной ночи 16 бойцов спрыгнули на песок с мощных малых ударных лодок Zaharon и начали длинный бросок вглубь территории. Это происходило ночью 4 сентября 1997 года, морские спецназовцы собирались убить человека.

Операция была 27-й по счету с момента, когда Левин и Коэн разработали тактику «целевых» ликвидаций Армией обороны Израиля полевых командиров среднего уровня «Хезболлы» в Ливане. Двадцать таких операций были успешными. В данном случае два старших офицера Северного военного округа считали операцию ненужной[1192]. Они чувствовали, что их цель, Халдун Хайдар, был фигурой мелкой и незначительной и никакой стратегической выгоды из его убийства не извлечь. Однако на Хайдара было собрано много полезной информации, и, как система доказывала уже не раз, в головах у многих военных засела мысль о том, что нет причин не убивать его. Даже при этом многие офицеры Северного военного округа возражали против возложения ответственности за операцию на Генеральный штаб. В результате критикующие операцию были выведены из процесса принятия решений.

По плану морские коммандос должны были продвинуться вглубь побережья примерно на 4 километра и заложить несколько мин рядом с дорогой, по которой Хайдар ездил каждое утро. Затем спецназовцы должны были вернуться к своим лодкам и уплыть обратно в Израиль. Когда операторы дронов, патрулировавших пространство, увидели бы машину Хайдара, переданный с дронов радиосигнал должен был активировать детонаторы и вызвать подрывы. Взрывчатка была начинена металлическими поражающими элементами, похожими на те, что использовались ливанскими террористами, чтобы атака выглядела как внутренние ливанские разборки.

Поначалу все шло в соответствии с планом. Бойцы высадились при благоприятных погодных условиях, быстро пересекли приморское шоссе и вышли к восточной стороне стены, опоясывающей большой фруктовый сад. Двое коммандос перебрались через стену, сбили замок на воротах и открыли их для других. Большая часть пути шла вверх, по труднопроходимой местности, изобиловавшей густой растительностью и оросительными каналами.

Когда группа достигла точки, которая на кодированных картах была помечена как G7, бойцы уперлись в еще одни ворота, к которым с внешней стороны примыкала дорога[1193]. Они должны были пересечь ее и продвинуться вперед на 500 метров, чтобы выйти на дорогу, которой пользовался Хайдар. Спецназовцы перелезли через ворота, дозорная группа пересекла дорогу и пошла вперед, проверяя местность на предмет наличия чего-либо подозрительного. После того как она подала сигнал «Все в порядке», на дорогу вышел головной дозорный второй группы и начал пересекать ее.