class="p1">— У Рабиновича дети, да и куда тут Рабиновича девать. Не пролезет сюда Рабинович. Но ведь дело, парень, в другом — никто, кроме Рабиновича, про нас теперь не расскажет. Только он людям и донесёт — вот в чём фенька. И то, что первыми были мы, а не эти — в погонах. Это наш мир, мы его строили, мы его от германского фашизма отстояли и снова строили. Это мы должны были лететь, а не они. Они потом полетят, а нам ждать нельзя. У нас времени нет, у нас только срока.

В этом, Васильев, фенька и есть.

Земля в иллюминаторе выгнулась как миска, и Петров с Васильевым принялись разглядывать континенты. Васильев вытащил Пчёлку из клетки и начал чесать её за ухом.

— Вот и кругосветку сделали, — сообразил Васильев. — Где садиться-то будем? К нам-то нельзя, может, к кому ещё?

Об этом они как-то не думали. Дело было сделано, невероятное дело, к которому они четыре года шли как на богомолье, а что делать дальше — никто не знал.

Бывшие зеки задумались.

— Нет, у немцев я живой не сяду. Да и у англичан тоже. Это всё равно, что Родину продать. Получится, что нас правильно сажали, и тогда всё напрасно. Значит, они правы во всем, а мы пыль лагерная, вши-недокормки. И в Америке не сядем, они наш аппарат раскурочат себе на пользу, а мы, значит, как ссученные, будем с этими собаками в цирке подъедаться?

— А куда лететь-то? — Васильев выпустил собаку из рук, и она поплыла в воздухе, смешно дёргая лапами. — Планет много, не то семь, не то девять…Может, на Марс?

Петров задумался.

— Нет. На Марс не пойдём, я слышал, что там каналов много.

— Ну и что, что много? — удивился Васильев.

— Мне Каналстроя и его каналов в жизни хватило. Мне хватило и Имени Москвы, и Главного Туркменского. Я к Марсу оттого большого доверия не испытываю. Мы к Венере пойдём, — и Петров подмигнул. — Только держись.

И он, пристегнувшись к креслу, налёг на штурвал.

Корабль чуть принял вправо и накренился.

Васильев приник к иллюминатору, тыча пальцем туда, где неслись мимо них необжитые вольные звёзды.

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

03 декабря 2020

Шлосс (2020-12-06)

Карлсон с трудом добрался до места назначения. Навигатор плутал, выводил его то к навсегда закрытому шлагбауму, то на дорогу, которая заканчивалась железной стеной, то к мосту, от которого остались только две опоры посреди реки. Но всё же он доехал, оглядел очередные (теперь уже правильные) ворота и безуспешно звонил охране. Тогда гость развернулся и аккуратно поставил машину у местного сельпо. Местность была холмиста, и прямо перед ним, на одном из этих холмов, торчал большой дом, похожий на замок — с множеством башенок и пристроек, с островерхими крышами и окошками всех форм. Всё это называлось — коттеджный посёлок «Шлосс». Тут всё было такое — Карлсон проезжал «Новый Кембридж», «Оксфорд», посёлок «Долины Луары», «Новые Альпы», «Альбион-2». Здесь всё было подчинено главному владению, а домики поменьше стояли на соседних возвышенностях, а по неровностям пейзажа, будто Великая китайская стена, бежал забор — широкий, явно обвешанный сторожевой электроникой.

Карлсон зашёл в магазин за водой, и удивился тому, с каким удивлением на него посмотрела продавщица — такое впечатление, что она давно не видела людей. Обычной воды не было, присутствовал только газированный лисий яд «с ароматизаторами и красителями, идентичными натуральным». Карточки, впрочем, принимали, и размеренно шумел кондиционер. Карлсон позвонил принимающей стороне, трубку долго не брали, но, наконец, он попал на кого-то из заместителей управляющего.

Ему пришлось объяснять всё наново: и про геоданные, и про межевание, и про привязку к картографической сетке. Это начинало бесить, дел было дня на три, а один них уже был бездарно потрачен. Сперва контракт казался чрезвычайно выгодным, но теперь Карлсон был в этом не уверен. Он пил свежекупленные красители мелкими глотками, как настоящий яд, и смотрел на главный дом посёлка.

…А ведь вода должна быть негазированной. И не меньше двух литров в день — так учил его врач. Врача он слушался, потому что хотел жить долго, а тут красители. И, разумеется, «идентичные натуральным». У нас всё идентично чему-то по кругу. Концов не найдёшь, а решишь потрогать, на пальце останется красота, идентичная натуральной.

Телефон в кармане затрепетал и принялся петь «Оду к радости».

Карлсона спросили, приехал ли он один (он терпеливо повторил ту часть только что совершившегося разговора, когда говорил, что помощники не обязательны, но если понадобятся, то е него есть пара сотрудников наготове), в трубке помолчали и сказали, наконец, что Карлсону лучше остановиться в гостевом доме. Оформить проезд на территорию сегодня не получится.

День действительно стремительно падал в сумерки, тьма наползала на посёлок, будто туман. Где находился гостевой дом, Карлсон так и не понял. Он вернулся обратно в магазин и спросил продавщицу. Оказалось, что он стоит прямо в том самом помещении. Только вход был с обратной стороны, и Карлсон обнаружил, что и гостиница, и кафе, и магазин объединены общей вывеской «Подворье», выполненной отчего-то готическим шрифтом.

За стойкой было пусто, но сразу открылась дверь, и Карлсон увидел всё ту же продавщицу. Теперь она придирчиво осмотрела его паспорт, заставила расписаться в каких-то анкетах, причём, как он заметил, сократила его фамилию до просто «К». Люди здесь жили, видимо, очень экономные. Женщина спросила, что у него в фургоне, и Карлсон ответил, что там два картографических коптера. Она смотрела на него так, будто он перешёл на немецкий язык, и тогда Карлсон повторил свою историю — нанят, дескать, для межевания и составления подробной карты посёлка.

Женщина посмотрела на него недоверчиво, но выдала ключи от номера. Там оказалось неожиданно мило, но уставший Карлсон не обратил ни на что внимания и рухнул в кровать, забыв снять носки.

Он проснулся с рассветом и отправился осваивать третью часть дома. В кафе «Подворье» его встретила всё та же хозяйка. Карлсон напился кофе и принялся снова звонить заказчику. Дело пошло веселее, но опять кончилось ничем. Никто не мог найти копию договора, служба безопасности опять требовала его паспортные данные, документы на машину, — Карлсон послал им всё, не выходя из кафе, но в итоге ему велели ждать до обеда.

Скучая, он прошёлся