Трусость ведет к неблагодарности, а последняя порождает преступление. И вскоре коварные спутники Хабиба уже задумали погубить его. Но как застать врасплох бдительного героя? Он никогда не расстается с оружием и всегда готов заставить дорого заплатить за свою жизнь тех, кто посмеет на нее посягнуть. Ночью он спит, положив голову на щит, пробуждается от малейшего шума и даже во сне не теряет мужества и сил.

Среди заговорщиков нашелся только один человек, которому преступный замысел его спутников был отвратителен, но он не осмеливался выдать свои чувства, боясь, что ему тогда может не поздоровиться, ибо роптал он вместе со всеми. Выдать злоумышленников он тоже не решался, потому что Хабиб мог расправиться с ними, а того, кто раскрыл их козни, заставить и дальше сопровождать его на Кавказ.

И вот этот человек по имени Рабир обратился к своим сотоварищам с такими словами:

— Зачем нам ввязываться в столь опасную борьбу? Хабиб никогда не расстается со своим кинжалом, и, прежде чем вы его схватите, рука его найдет дорогу к вашему сердцу, будь оно даже под латами. Есть средство менее кровавое и более надежное. Я знаю одну траву, которая растет в этих местах. Она покрыта белой пыльцой, что действует посильнее опиума. Я наберу этой травы и, поскольку отвечаю за ужин, сумею улучить мгновенье и дать сыну эмира выпить сонное зелье. Он погрузится в забытье непробудное, и вы без труда покончите с ним. Однако если нам удастся усыпить его, мы сможем уйти, и зачем тогда обагрять руки кровью? Хабиб никогда никого из нас не оскорблял, он заставляет нас рисковать жизнью ради безумной цели, но и себя не щадит. Помрачение его рассудка неизбежно погубит его, и нам ничто не будет угрожать, даже если мы оставим его в живых. Это сын доблестного Саламиса, наши жены и дети спят спокойно под его крылом, наши стада мирно пасутся под его защитой, он всегда был нам как отец, и разве есть среди вас хоть один, с кем он не делил бы все лишения и опасности? Не надо проливать кровь невинного! Великий Пророк нас не простит! Бросим Хабиба в этой пустыне одного, без оружия, и нам не надо будет опасаться, что когда-нибудь он сумеет поквитаться с нами за неблагодарность.

Заговорщики согласились с Рабиром и поручили ему исполнить задуманное. Тот собрал ядовитую пыльцу с известной ему травы, тщательно отмерил нужное количество, чтобы случайно не убить Хабиба, и спрятал порошок в ожидании удобного случая, который не замедлил представиться тем же вечером.

Отряд добрался до луга, где благодаря маленькому ручью росла густая трава и верблюды с лошадьми могли подкрепиться. Хабиб согласился, скорее из благоразумия, нежели от усталости, что здесь можно остановиться и отдохнуть. Он удалился в свой шатер, немного поел и залпом выпил чашку молока вместе с отравой, которую ему подмешали. Пользуясь тем, что их господин забылся в глубоком сне, заговорщики взяли всё, что могли, и поспешно уехали, оставив Хабибу только щит, на котором покоилась его голова, накидку, что служила ему подстилкой, да заткнутый за пояс кинжал. Так двадцать рыцарей, которых Саламис выбрал своему сыну в защитники, бросили его и направились домой в Аравию. С большим трудом преодолев долгий путь, они увидели наконец флаги, развевавшиеся над шатром эмира.

В это мгновение вместо облегчения, которое, казалось бы, должно было переполнить их души, они почувствовали замешательство, тревогу и сомнения: как предстать перед Саламисом? Что ему сказать?

— Рабир, — сказали изменники, — ты так хорошо осуществил наш замысел, помоги довести его до счастливого конца.

— Вы заблуждались насчет моих намерений, — отвечал Рабир. — Я лишь притворялся, что поддерживаю вас, а на самом деле хотел помешать вам совершить кровавое преступление. Только ради этого я делал вид, что с вами заодно, а теперь совесть мучает меня, и я не могу ничего придумать, чтобы скрыть злодеяние, нами совершенное. Мои глаза, поведение, молчание, смущение — всё выдаст вас с головой. Придумайте сами какую-нибудь байку, и пусть самый смелый из вас расскажет ее эмиру, я же обещаю молчать и больше ничем помочь не могу.

— Ладно, — решил один из бывших сотоварищей Хабиба, — я сам всё улажу.

Отряд прибыл в стан Саламиса. Эмир и его жена Амирала вышли навстречу, надеясь обнять сына. Каково же было их разочарование! Они увидели лишь слезы, услышали лишь рыдания! Тот, кто вызвался говорить с Саламисом, вышел вперед и сказал:

— Всесильный эмир! Мы вернулись с болью в сердцах, ибо принесли тебе печальную весть, и ее не смягчишь никакими словами! Ты ищешь сына, но Небо похитило его и вместе с ним все твои надежды! Пустыни, которые мы преодолевали, кишат ядовитыми змеями, что прячутся в их песках. Однажды вечером царевич хотел помолиться: он расстелил на земле накидку, чтобы встать на колени, и в тот самый момент, когда он склонился в поклоне, змея бросилась на него и ужалила прямо в лицо. Только смерть избавила твоего сына от ужасных страданий. Мы хотели забальзамировать его и привезти сюда, но яд был столь сильным, что разъел и обезобразил тело царевича, и мы были вынуждены засыпать его песком, дабы не подвергнуть себя опасности заражения.

Услышав эту страшную новость, эмир разодрал на себе платье, стал рвать свою бороду и посыпать голову пылью. Безутешная Амирала огласила стан криками, и все шестьдесят шесть народов Саламиса погрузились в траур.

А что тем временем делал юный Хабиб? Открыл ли он глаза или отрава лишила царицу Семиморья ее самой сладкой надежды?

Солнце взошло во всем своем великолепии и блеске на безоблачном небосводе, и свет его горячих лучей проник сквозь сомкнутые веки Хабиба. До ушей царевича донесся гомон птиц, что порхали в листве деревьев, отбрасывавших тень на зеленую траву, благоухание цветов коснулось ноздрей молодого рыцаря, легкий ветерок заиграл в его волосах и освежил щеки. Вся природа, очнувшись от ночного сна, звала юношу, будила, и чары снотворного напитка быстро развеялись. Хабиб распахнул глаза, и картина, ему явившаяся, так тронула его своей прелестью, что он подумал, будто видит прекрасный сон.

Однако вскоре сын Саламиса окончательно пришел в себя, поднялся на ноги, вспомнил, где он и зачем, огляделся. Вокруг — тревожная тишина, а вдали — бескрайняя пустыня. Ни шатра, ни оружия, ни коня, ни спутников — всё исчезло.

— Как? Измена? — вскричал рыцарь. — Твои защитники решились