Дамские и мужские чулки, а также дамские пальто и шарфы яркими пятнами выделялись на общем тусклом фоне: день выдался облачный и холодный, каждую минуту грозил пойти снег, а из зелени и желтизны деревьев, кустов и пастбищ ушла всякая жизнь. Кое-кто из гостей уже собрался вокруг большого костра, но большинство потянулось к беседке, где на подставке громоздились кофейник на два галлона, подогреваемый огнем от керосинки, горы сандвичей в вощеной бумаге, оловянные кофейные чашки, бутылки с виски и бренди и к ним рюмки с бокалами. Подставка — доска на козлах — стояла на цементном полу рядом с дверью в беседку, чуть ниже уровня земли. Грейс, зажав во рту сигарету и наклонив голову так, чтобы дым не попадал в глаза, сидела у подставки и отмечала имена гостей, записывающихся на участие в соревнованиях. Рядом с ней, посасывая грубо отделанную трубку, стоял Хэм Шофшталь и разглядывал через ее плечо список. Время от времени он указывал на какое-то имя, Грейс кивала и выкликала: «Джордж Уолл не заплатил. Джордж Уолл, прошу подойти и заплатить. Джо Каннингэм, за вами тоже должок. Прошу подойти и оплатить. Вообще все, кто еще не заплатил, поторопитесь». К ней выстроилась целая очередь. «Ага, вот и Джордж, — заметила Грейс. — Ну как, готовы всех обставить?»

— Постараюсь. Что там с меня, два доллара?

— По доллару за выстрел.

— Ловко. А поскольку у большинства из нас двустволки, то берете два, так?

— Если это не помповое ружье. Хэму вот пришлось заплатить пятерку.

— А где индейка? — спросил Джо Каннингэм. — Лично я платить не собираюсь, пока не увижу индейку.

— А я оштрафую вас за такие речи, — огрызнулась Грейс. — Индейка цела и невредима, сидит в ящике и ест мое зерно.

— Лучше бы мое, — проворчал Каннингэм, переступая с ноги на ногу. — По-моему, после армии у меня ноги стали короче.

— Что за идиотская шутка, — отмахнулась Грейс. — Два доллара, спасибо. Гоните и вы, Джо. Спасибо. Так, есть еще, кто не заплатил?

— Эмлин Дитрик, — подсказал Хэм.

— Эмлин Дитрик! — провозгласила Грейс. — Эмлин Дитрик!

Присутствующие начали было скандировать это имя, но тут же остановились, ибо к беседке подошли Мартиндейлы и Холлистер. Только эхо замолкших голосов нарушало внезапно наступившую тишину, и лишь немногие, самые воспитанные, избегали смотреть, как Грейс приветствует вновь появившихся гостей.

— Привет, Эдгар, Бет. Привет, Джек. — В одной руке Грейс держала список, в другой сигарету. Отчетливо выговорив имя Джек, она повернулась к Шофшталю: — Хэм, ты ведь знаком с Холлистером?

— Конечно. Добрый день.

— Добрый день, — мгновенно откликнулся Холлистер. Рукопожатием они не обменялись.

— Ваша жена еще не подъехала, — сказала Грейс. — Наверное, Броку понадобилось куда-нибудь заскочить по дороге.

— Просто они выехали позже, — откликнулся Холлистер.

— Ну что, Эдгар, ружье не забыл? — спросила Грейс.

— Так ты же пообещала одолжить.

— А я и не отказываюсь. Но надо заплатить. Два доллара, пожалуйста. А вам, Джек, ружье нужно?

— Я… Да нет, спасибо, пожалуй, не стоит.

— Бетти?

— Спасибо, без меня. Но я готова заплатить доллар за глоток виски. Продрогла что-то.

— Уже? — спросил Эдгар.

— Разница между нами в том, что я не стесняюсь признаться, что мне холодно. Это вы, мужчины, притворяетесь, будто вам наплевать на погоду. Герои, понимаешь ли.

— Вы правы, — кивнул Холлистер. — Я бы тоже выпил. Позвольте угостить вас, миссис Мартиндейл.

Отчасти потому, что многие услышали эти слова, отчасти благодаря непринужденному поведению Грейс и тех, кто ее окружал, напряжение среди гостей начало спадать, сначала незаметно, а потом, когда Грейс принялась разливать спиртное, все более стремительно. Другое дело, что присутствующие разбились на кучки, и Холлистеру ни в одной из них не нашлось места. Бетти отошла в сторону и присоединилась к одной из групп, а Эдгар, наделенный более развитым чувством социальной ответственности, остался с Холлистером, который с бокалом в руках прислонился к стене беседки. Ближайшие десять минут Грейс по-прежнему оставалась занята списком и своей ролью хозяйки. Эдгар же воспользовался этим временем, чтобы еще раз повторить правила игры и показать Холлистеру место, где будет проходить состязание. Они вернулись к беседке как раз в тот момент, когда там появился Брок со своей француженкой.

— Ужасно жаль, но ваша жена сказала, что не может поехать. Мы всячески пытались уговорить ее, но ничего не получилось.

— Что ж, очень жаль, — сказала Грейс. — Однако пора начинать, ведь уже больше трех, верно?

Брок взял у нее список и начал по порядку выкликивать имена участников. Закончив чтение, он сказал:

— Ну, теперь все знают, когда кому стрелять. Начинает Хэм, следом за ним — кто там? — да, Джордж. Джордж Уолл. Давай, Хэм, удачи.

Гости заняли зрительские места, и Брок незаметно подошел к Холлистеру. Со стороны могло показаться, что он наблюдает за стрельбой Шофшталя и объясняет на пальцах, куда Хэм целится и старается попасть, но шепотом Брок сказал:

— Жаль, что ничего из моего замысла не вышло.

— Мне тоже, — откликнулся Холлистер.

— Видите ли… э-э… дело не просто в том, что она отказалась ехать.

— Да? А что еще?

— Ну, как бы сказать… словом, она устроила целую сцену. Думаю, может, вам стоит позвонить ей.

— И что же она сказала?

— Да много чего, о чем, наверное, сама жалеет. Буквально сорвалась с катушек. Это моя вина, Джек, и, право, мне ужасно жаль, что все так получилось.

— Ну, о какой вине речь? — возразил Джек. — Напротив, я вам очень признателен. Так что все же она сказала?

Брок, такой элегантный и подтянутый в своей спортивной куртке и шляпе с пером на ленте, был явно обескуражен недавним свиданием с Эмми, которая, видно, действительно совершенно потеряла над собой контроль.

— Да стоит ли повторять? — заколебался он. — Вы ведь писатель, вам нетрудно вообразить такие вещи. Словом, она намекала, что я пытаюсь подкупить ее — бог знает, каким образом. Что-то об общественном положении толковала.

— И где все это происходило?

— На веранде дома вашего тестя.

— А Чарли Джей с женой там были?

— Да, я видел, как он мелькнул в гостиной. Но на террасу не выходил. Так как, может, зайдете в дом и позвоните ей? По-моему, стоит, Джек, право, стоит.

— И что я скажу ей?

— Объясните, что у нас тут вполне невинные развлечения, а не какой-то дикий разврат, как она себе вообразила. Не думаю, что она сама верит в это, но сказала именно так.

— Ладно, пошли.

Мужчины направились к дому. Холлистер последовал за Броком в кабинет и назвал номер Кларков. Трубку взяла Луиза.