– Ты перебил меня и думаешь, что понял, что я хотела сказать? – удивилась Марианна.

– Конечно, – наконец, Эжен снова сел.

– И что же? – Марианну всё больше и больше забавлял этот разговор.

– Лучше я сразу отвечу. Мы с Виктором кроме фрагийского в совершенстве владеем испайронским и брианским, умеем писать и читать на этих языках. Ну а читали мы в своё время очень разное.

– Ты шутишь?! – Марианна не скрыла своё удивление.

Тогда Эжен просто перешёл на испайронский:

– Нисколько. Жизнь была щедра к нам. Она не только била нас, но и многому научила, в буквальном смысле слова. Как-нибудь я расскажу об этом. А брианский ты знаешь? – последняя фраза была обронена на брианском.

Марианна догадалась о её смысле и восхищённо выдохнула:

– Надо же! Но тогда я не понимаю. Порой ты бываешь так колоритно красноречив… Вот когда ты говорил про Антуана…

– Признаюсь, я говорил от души. Я, видите ли, привык называть вещи своими именами… – и Эжен уже собрался было развернуть эту мысль, но вдруг осёкся, сообразив, что не стоит ругаться в обществе такой девушки, – Ладно, давай лучше вернемся к Орфею. Значит у Жана божественный голос. Про нас с Виктором я этого сказать не могу. Можешь мне верить. В бытность свою артистами мы с Виктором много попели, но тут, знаешь, как, слух есть, уже не противно. Но не более.

– Жан бы тоже не стал себя хвалить.

Эжен подарил Марианне долгий взгляд.

– Ты и Рай прямо-таки добиваетесь, чтобы я влюбился в Жана! – вдруг выдал он.

– Эжен… – Марианна не знала, как его понять.

– Видишь ли, Рай знает, что я терпеть не могу Антуана, и боится, как бы ненароком я не проникся и к Жану подобными чувствами. Но здесь его тревоги напрасны. Я вижу, что он мне брат…

Тёплый благодарный взгляд Марианны чуть смутил Эжена, и он поспешил сменить тему:

– Позволь заметить, что мы потеряли массу времени ни на что, или, быть может, твоё любопытство улеглось? Пользуйся моментом, иначе я начну заваливать тебя своими вопросами. Их у меня вряд ли меньше.

И Марианна невольно рассмеялась.

– Тогда, может быть, начнем с Виктора. Он на службе у герцога? В голове не укладывается! И ты говоришь, он был сегодня в лесу, когда нас с Жаном схватили…

Эжен кисло скривился.

– Бедняге Виктору очень везёт на такие ситуации, что никому не пожелаешь. Похоже, он старается за нас двоих. Ему должно за это воздаться.

– О чём ты?

– Да так, о своём, о девичьем… Ладно, что-то меня развезло. Лучше расскажи, как всё там произошло, а я уж объясню, кто где был. Сможешь?

Марианна кивнула, собралась с духом и… рассказала, как всё было. Теперь она нашла для этого силы.

– Так что ты скажешь?

– Дрянь история!!! Вот ведь змеюка подколодная!!! – и Эжен резко хлопнул ладонью по столу.

Марианна, не привыкшая слышать такие слова от Жана или Антуана, не сумела скрыть свою реакцию. Эжен заметил это и впервые по-настоящему смутился. Марианна, испытывая к нему самые нежные чувства, поспешила помочь:

– Так что ты скажешь? Ты уверен, что Виктор был там?

Ей так хотелось услышать отрицательный ответ, но Эжен не оправдал её надежд:

– Конечно, это он усыпил Жана.

– Что? Усыпил?!

– Да, конечно. Это было лучшим выходом в той ситуации.

– Но…

– А тебе было бы приятно видеть, как эти скоты… прости, выколачивают из Жана душу, да ломают ему кости? Не знаю, стал бы герцог останавливать их…

– Да уж… – Марианна побледнела, – Скажи, вы с Виктором спасёте его?

– Само собой. Поешь!

– Это будет трудно сделать!

– А тебя было трудно вывести оттуда? Не волнуйся, неразрешимых проблем не бывает. Вон, Карлос и Рай уже начинают с этим соглашаться.

– Карлос… Рай… В голове не укладывается… Как вы оказались вместе? И откуда всё узнали?

– Ты начинаешь терять терпение, – усмехнулся Эжен, – А времени мало… Хорошо, в нескольких словах… – и проявляя чудеса лаконичности, столь редкие для него, Эжен пересказал историю своего знакомства с Карлосом, обстоятельства новой встречи того с Виктором, – Вот так. Всё о себе мы узнали при помощи Рая, Карлоса и герцога, но об этом после. Мне пора. Теперь тебе придётся учиться самой трудной работе на свете. Ждать.

– Когда ты вернёшься?

– Думаю, скоро. Если мы что и станем делать, то не раньше ночи. Жана так просто не достать. Маги сказала, что его упрятали куда-то в подвал… – Эжен уже был готов, – Ну…

– Удачи тебе, Эжен… Я… Я счастлива, что у меня появился ещё один брат, то есть два, ты и Виктор.

И Эжен вдруг стал похожим на Жана. Чуть поклонился и, ловко поймав руку Марианны, нежно поцеловал её. Девушка невольно сжала его руку и мягко улыбнулась:

– Твоей галантности могут позавидовать многие.

– Вообще-то я ведь граф и будущий муж маркизы де Рельгро, – и Эжен лукаво подмигнул Марианне.

– Что?! Де Рельгро?! – не поверила своим ушам девушка.

– Я говорю о сестре маркиза. Это разные люди, – вдруг вспыхнул Эжен и тут же оттаял, – Ну, мне пора. В конце концов, мы ведь не прощаемся.

– Да, да. Благослови тебя Господь!

Виктор залез в нишу окна, обхватил колени руками и так и замер. Здесь редко кто ходил ни по коридору, ни под окном со стороны улицы. Это было как раз то уединенное место, в котором сейчас так сильно нуждался юноша. Ему жизненно необходимо было побыть одному, побыть собой.

Под окном, сопротивляясь озорству прохладного ветерка, тихо ворчал куст жасмина. Ещё бы, ведь ему так не хотелось прощаться с этим теплым солнцем. Но дневное светило не желало с этим считаться, подчиняясь неумолимому ходу времени, оно уже коснулось горизонта. И сумерки уже отважились выглянуть из глухих подворотен и закоулков, всё увереннее и увереннее гонят день прочь, гася краски и размывая силуэты.

Всё это Виктор видел через металлическую решётку окна. Видел и не видел одновременно. В его глазах стояли слёзы сильной душевной боли, а мысли судорожно отбивались от кружащегося, словно стая ворон, скопища ужасных картин недавних событий.

Лес… Антуан… Марианна… Жан… Антуан… Герцог… Жан… Марианна… Барон… Жан… Антуан… Жан… «О, Эжен! Да что же это?!» – так вдруг захотелось обнять брата, услышать слова ободрения. «Зачем мы изобрели Глена, если он не смог это предотвратить?! Где я снова ошибся?!»

Виктор тяжело вздохнул, чиркнул взглядом по каменным стенам хмурого коридора и тут же снова рухнул в омут ада недавних событий. И не мудрено, ведь это было больнее всего…