дело, не дал никакого ответа, поэтому мне пришлось заняться тем занпакто, который я забрал с тела… Вообще странно, что ко мне пока никто не пришел и не стал узнавать, что я сделал с ним. А ведь могли. Странно.

Занпакто офицера был воплощением строгой эстетики: достаточно простой катаной, с блестящим, но сдержанным блеском стали. На лезвии, рядом с рукояткой, был изящно выгравирован рисунок цветка — не яркого и кричащего, а скромного, который только начал раскрывать свои нежные лепестки на ветру. Ножны, выполненные в традиционном стиле, не имели излишних украшений, как и рукоятка, обтянутая прочной кожей. Внешний вид занпакто мог показаться кому-то обыденным, но в нем была скрыта глубина. Когда я пытался почувствовать и осознать его с помощью своей духовной силы, океан мощи и энергии открывался передо мной. Становилось понятно, что этот духовный меч обладает своей уникальной, глубокой душой, пульсирующей энергией и жизнью. Это было мне и так известно, однако мой занпакто вел себя иначе. Возможно, то, что я абсорбировал асаучи — и дало моему оружию такую уникальность и отличие от других.

Наличие души в занпакто может также служить тем самым трансформатором духовной силы для всех шинигами, позволяя использовать разнообразные техники. Но тогда от чего зависят спецификации техник и форма шикая? Согласно информации, изученной в Академии Духовных Искусств, когда шинигами взаимодействует с асаучи в своем духовном мече, их духовные силы резонируют и влияют друг на друга. Духовная сила шинигами меняет душу асаучи, и пробуждение — это проявление уникальной формы определенного асаучи. Тогда шинигами получает свой занпакто. При глубоком взаимодействии, шинигами узнает имя своего клинка, достигая тем самым уровня шикая.

Значит, мне стоит обратить внимание на душу клинка. Это не должно быть сложно, учитывая мой предыдущий опыт с асаучи. Погрузившись в свой внутренний мир, я вспомнил, как мне это раньше удавалось. Я сумел призвать душу клинка в свой внутренний мир. Сосредоточившись, я почувствовал духовную энергию занпакто и привлек её к себе.

После долгого и напряженного ожидания, мое сознание встряхнуло громкое эхо, словно гром в безмолвной пустыне. В моем внутреннем мире, который обычно был таким спокойным и размеренным, внезапно и ярко появилась фигура. Ее силуэт был вытянутым и изящным, словно танцующий огонек на фоне ночного неба. Он был одет в черный костюм, который идеально сидел на нем, а яркий белый орнамент в форме сложных узоров добавлял костюму величественности и даже некой мистики. Этот орнамент украшал и его пиджак, и обтягивающие штаны, делая его наряд действительно уникальным. Его черные ботинки, казалось были сделаны из ночи, а широкополая шляпа с белым узором удачно дополняла его образ, придавая ему нотки величия и загадочности.

— Эй, каброне, где мой эрмано?! — грозно воскликнул он, и словно в ответ на его слова, из глубин внутреннего мира раздался гитарный, мажорный аккорд.

После короткой паузы звук утих. Дух занпакто, который мог быть только таковым, замолчал и начал осторожно осматривать окружение.

— Тут вопросы задаю я, — проговорил я.

На мгновение мои глаза устремились на дух занпакто, и с одной мысленной командой, мой внутренний мир породил крепчайшие цепи, сплетая их вокруг духа, словно паутина вокруг недоумевающего насекомого. Эти цепи сверкали в ином свете, словно кованые из звездного металла, плотно обвивали духа, не оставляя ему шансов на движение. Я мог бы и пойти дальше, заключив его в прозрачный куб, который бы воздушно висел в пространстве, но пока не увидел в этом действии реальной необходимости. Пока что.

— Ой, сеньор! — сразу же вскрикнул тот и начал крутить головой. Только сейчас я заметил в его глазах небольшой испуг, а также дрожь небольших усиков под носом. Как быстро духи меча меняют тон, прям как обычные шинигами.

— Рассказывай, — кивнул я ему и трансформировал несколько инструментов, что очень сильно напоминают пыточные инструменты.

— Сеньор, сеньор, — начал покрикивать тот. — Я честный мариачи.

— Имя твое любимое, — сказал я ему и взял в руки щипцы. — Давай, давай.

Несколько раз клацнув щипцами, я создал вокруг нас еще одну стенку, которая не должна была позволить сформироваться каналу с чем-то во внешнем мире. Вот… еще раз я наблюдаю его. Как интересно… куда ведет этот канал?

— Ну-у? — начал подгонять я его. — Не молчи.

Он попытался вырваться, но ничего не получалось. Совсем ничего. Вот и хорошо, что он не может вырваться из цепей. Теперь я могу быть чуть более спокойным. На лице у духа меча появилась небольшая паника, что было особенно выразительно видно на его лице.

— Я Морелос-и-Павон Хосе Кортес, — протараторил он с легким испугом. — Ой, сеньор… Не бей! Не бей! А я сыграю и спою тебе ранчерас!

— Петь будешь потом, — кивнул я ему. — А сейчас мне нужны ответы.

— Ой, сеньор, ой сеньор! Спрашивайте.

— Что ты помнишь?

— Что я помню? — переспросил он. Но так как я продолжал смотреть на него, он не мог попытаться уйти от ответа самым легким путем, заставляя меня повторить вопрос. Я ждал.

Он посмотрел на меня, а затем расплылся в широкой ухмылке.

— Каброне, когда-то давно существовал первый мариачи, — начал он, и стал напевать. — Он брызнул в свою гитару и провел рукой по струнам. Музыка прекрасна, звучала оттуда. Появилась земля черная и голубое море. Он был первым мариачи, первым мариачи…

Он напевал так фальшиво, что уши у меня скручивались. Я никогда не считал себя музыкантом, но это… Это было словно звуковая пытка.

Щелчок пальцами, и дух занпакто засветился синим светом. Во все стороны от него разлетелись молнии.

— Хьяяяяя! — заревел он от боли. — Гаагага!

— Хочешь, я могу еще раз провести тебе сеанс купания в молниях? — спросил я. — Отвечай нормально.

— Я гусь, я гусь, лечу по небесам! — снова начал напевать он. — Аум-м-м, ауммм… Гуси-утки-воробьи! Кьяяя-яя-я.

Снова молнии и снова крик боли. Но, похоже, это его не очень трогает. Нужно попробовать что-то другое. Заглушив его крики и пение, я продолжил размышлять.

Зачем мне его расспрашивать? Все просто. Я хочу узнать от него, как работают силы этого занпакто. Покинув свой внутренний мир, я начал водить рукой по клинку, ощущая какое-то странное духовное родство. Оно было поверхностным, но было. Как только я ощутил это родство, то мгновенно понял, что такое же родство существует у меня с моим собственным занпакто.

Сидя в медитативной позе, я был полностью поглощен тем, что только что открыл для себя. Ощущение было словно я стал музыкальным инструментом, на котором играют, но я также был и музыкантом, наблюдая за процессом создания