фигуры. Дым развеялся…

Данн!

Волшебник стоял неподвижно. В правой руке он сжимал обгоревший пергаментный лоскуток, а в левой — новенький, еще не сожженный свиток. В глазах-бусинках пылал алчный огонь, но прежде, чем Данн проморгался от дыма, Маклин приступил к делу: коршуном налетел на ничего не понимающего чародея и выхватил у него свиток.

— Эй! Что… — начал Данн.

— Наказание под стать преступлению, дружок, — отрезал Маклин.

Зажигалка была наготове. Язычок пламени коснулся свитка. Данн завопил, метнулся вперед, но опоздал. К небу взвилось облачко жирного черного дыма.

Голос волшебника растаял в невыразимой дали. Морщась от боли, Маклин разлепил пересохшие веки. Он стоял в гостиной Данна, на том же месте, где несколько дней назад сжег первый свиток.

Посторонних в комнате не было. В окна лилось утреннее солнце. С далекого Голливудского бульвара доносился гул автомобилей.

— Данн, — негромко позвал Маклин, спрятав зажигалку в карман.

Нет ответа.

— Данн!

Едва заметно вздрогнув, Маклин поспешил к выходу.

Исчезновение чародея-консультанта Джерома Данна вызвало некоторый переполох в голливудских кругах, но через несколько недель о происшествии благополучно забыли и дела пошли своим чередом. Колумнистка Бетси Гарднер черкнула статейку для своей газеты, а Тимоти Маклин вернулся к работе, чувствуя невыразимое облегчение после недавних каникул.

— Смотался в Мексику ненадолго, — беспечно рассказывал он. — А у вас тут что творится? О да, чувствую себя великолепно. Должно быть, просто засиделся на одном месте.

С тех пор его карьере можно было позавидовать. Через некоторое время Маклин женился на Бетси Гарднер, а ровно через пять лет после возвращения из ада он проснулся среди ночи с криком, от которого содрогнулись стены.

Бетси включила свет:

— Тим, что такое?

— А? Что? — Маклин бешено заозирался. — Ой… Ничего, милая. Просто дурной сон.

— Просто сон? Это, наверное, был настоящий кошмар!

— Ну да… Скажи, которое сегодня число?

Бетси ответила, и Маклин задумался:

— Ровно пять лет с того дня. Значит, все это время он провел в аду — а теперь его взяли на мое место.

— Черт возьми, о чем ты?

— Так, ни о чем. Но черта ты помянула к месту, — загадочно ответил Маклин. — Я получил… скажем так, весточку от старого друга. Ложись спать, Бетси.

— С тобой точно все в порядке?

— Ну да. В полном. Но теперь мне, наверное, будет сниться множество снов. Ну да ладно: сны — это не камни и не палки, синяков не оставляют.

Озадаченная его словами, Бетси улеглась, закрыла глаза и вскоре задремала, но чуть позже опять проснулась — оттого что спящий муж тихо напевал:

Если в чем-то назрела нужда,

Бросай все дела и скорее сюда!

Тебе подсобит

Толковый ифрит,

Живущий на Сент-Мэри-стрит!

Слуга

1. Глаз

Сигнал поступил вскоре после полуночи: красная лампочка сообщила о чрезвычайном положении. Но всем известно, что ЧП — это лишь начало. По-другому не бывает. С тех пор как мутировало племя арахнидов Чикагского Кольца, рисковать стало не с руки. Человечество дышало на ладан, но мало кто понимал, что мы на грани вымирания. Никто, кроме меня и мне подобных.

Об этом знали все в Лаборатории биологического контроля. Любому, кто не пережил Трехчасовую войну, такая перспектива показалась бы абсурдной. Даже нам не верилось. Но одно дело — верить, а другое — знать наверняка.

По миру разбросано четыреста три Кольца, и каждое из них — потенциально смертоносная штука.

Наша лаборатория находится к северу от Йонкерса. Вернее, раньше тут был Йонкерс, а теперь — заброшенные руины. Пустырь. Ясное дело, шесть лет назад атомный заряд жахнул не по Йонкерсу. Он жахнул по Нью-Йорку, но радиация расползлась так, что уничтожила и Йонкерс, и другие города аж до самого Уайт-Плейнз. Всем, кто пережил Трехчасовую войну, известно, что стало с Нью-Йорком и окрестностями после взрыва.

Война закончилась невероятно быстро, но главную опасность представляло ее эхо, бомба замедленного действия, способная стереть с лица земли всю цивилизацию. Впрочем, это пока под вопросом, а мы делаем, что можем: проводим лабораторные работы и запускаем самолеты-разведчики.

Мутации. Вот в чем главная опасность.

Я же специалист по мутациям. Поэтому записал видеорапорт на офисный тикер, нажал пару кнопок и обернулся к Бобу Девидсону. Он уже две недели как мой новый ассистент. Пока что смотрит, как у нас все устроено.

Уильямсу, моему помощнику, полагался отпуск, вот я и решил взять ему на замену юного Девидсона.

— Сгоняем проверить, Дейв?

— Ну а как же. Значит, тревога? ЧП?

Я придвинул микрофон и приказал:

— Высылайте подкрепление. Разбудите Уильямса, пусть заступает на трудовую вахту. И вертолет подготовьте, как-никак красный уровень угрозы. — Повернулся к Девидсону. — Рутинная процедура, если обойдется без сюрпризов. Информации пока немного, но лучше не рисковать. Судя по данным воздушной разведки, обрушение в Кольце Семьдесят-Двенадцать, а вокруг него — подозрительная активность.

— Там, где на прошлой неделе упал авиалайнер? — оживился Дейв. — Есть какие-нибудь новости насчет пассажиров?

— Никаких. Даже если бедолаги выжили при падении, их прикончила радиация. Так что дело можно закрывать. Хотя… вдруг самолет найдем? — Я встал. — Не исключено, что все это пустая затея, но с Кольцами шутки плохи. В общем, полагаться на авось нам нельзя.

— По-любому там что-то интересное, — кивнул Дейв и последовал за мной к выходу.

Мы заметили его издали. Этих штуковин четыреста три на поверхности планеты, но до Войны никто и знать не знал, что такое Кольцо, а представить его по сухому описанию весьма непросто. Надо прочувствовать эту скорбную опустошенность, когда летишь над голым расплескавшимся камнем, где до скончания века не появятся никакие растения, и видишь в этих омертвелых декорациях кипучую жизнь Кольца.

Живой периметр, созданный самой Смертью. Солнцеподобная энергия бомб дала толчок жизни — новым неведомым мутациям. Жизни, которая менялась, меняется и будет меняться, пока мир снова не войдет в равновесие, уничтоженное трехчасовым бедствием космических масштабов. Все мы до сих пор содрогаемся от последствий катастрофы.

А когда равновесие восстановится, человечество уже не будет господствующим видом. Вот почему мы держим Кольца под неусыпным наблюдением. Время от времени проходимся по ним с огнеметами. Понятно, что выкорчевать ростки такой жизни можно лишь ядерными ударами, но это не выход: новые атомные бомбы — это новые Кольца, а у нас и со старыми хватает проблем.

Гидроголовая задача, не имеющая решения. Остается лишь наблюдать, выжидать и готовиться к худшему.

* * *

В мире все еще царила тьма, но Кольцо лучилось