– Лучше вам не идти за мной, ясно? – Ася выделила последнее слово. – Все такие добренькие, сладенькие… веселые. Вот и веселитесь. А я что-то устала и не хочу ничего из себя изображать. Пока.

И она быстро пошла – нет, побежала – вдоль воды прочь, вглубь лесопарка. Ни разу не обернулась. Вскоре траурная фигурка пропала среди деревьев.

И снова мне почудилось что-то гадостное в последних ее словах. Типа она страдающая вдова, а мы две тупые курицы, которым на Макса-то плевать. Саша, видимо, почувствовала что-то похожее: побледнела, потупилась, опустила руки и сжала в кулаки. Медленно села назад. Вопросительно на меня посмотрела, и я кивнула. Мы ведь обе примерно понимали, что еще гложет Аську. И не понимали, можно ли что-то с этим сделать.

– Вредная мартышка, – прокомментировала Марти, просто чтобы нарушить тишину. Ей было не веселее, чем Саше, но она постаралась придать голосу побольше шутливости, даже сарказма. Саша, конечно, этого не поддержала.

– Все равно не надо ее бросать, – беспомощно буркнула она и полезла за телефоном. – Позвоню. Может, возьмет? Пусть подождет нас!

– Нет. – Марти оглядела ее и покачала головой. – Попозже.

– Но почему? – Саша все-таки перестала копаться в контактах. – Ей же нужна…

Помощь. Поддержка. Вот только проблема в том, что всем им, черт возьми, нужна сейчас помощь. Но предлагать никто не спешит, а Ася с ее обвисшими хвостиками и странными претензиями делает все только хуже. Марти закусила губу. Заговорив снова, она включила в голосе последнюю оставшуюся уверенность.

– Слушай, Саш, я не знаю, как ей помочь. Мы и сами-то дохлые. Что, просто будем ходить за ней и уверять, что все наладится? Что он жив, а если не жив, то там ему лучше? Что надо в любом случае жить дальше, ждать, надеяться?

На каждый из вопросов Сашка уныло мотала головой. Когда Марти выжидательно замолчала, подруга тяжело вздохнула, убрала телефон и ответила:

– Ну… давай подождем чуть-чуть, пусть прогуляется. Может, так правильнее. Просто, блин, ты же понимаешь, в Аськиной башке проблем больше, чем одна. И это ад.

О да. Она не только переживает из-за смерти-несмерти Пэтуха. Она ведь винит себя – и в том, что «накаркала-накликала», и в том, что недостаточно, как ей кажется, звонила и писала, и в том, что в какой-то момент взбодрилась и начала делать новые дела, например общаться с чертовым ректором. Она переживает из-за вещей, которые говорила, делала и думала, пока Макса не было, и из-за вещей, которые начали в ней… меняться. Она считает себя предательницей, главной предательницей среди целых семи предателей. Вот так.

– А ведь я радовалась, – горько заговорила Саша снова. – Ну, когда она оживать начала. Сказочки записывать, на каток выбираться, музыкой опять заниматься…

– И я, – заверила Марти, скрипнув зубами и решив не уточнять насчет ректора. – Как не радоваться? Она же правда таскалась за ним как на привязи: прежде, по моим ощущениям, за мамой таскалась, потом за нами, потом за ним. Девочка-приложение.

– Марти! – Саша нахмурилась, но тут же страдальчески запустила пальцы себе в волосы и принялась их ерошить. – Да блин. Уже даже не знаю, что лучше – быть счастливой девочкой-приложением или несчастной почти-амазонкой, у которой убили мужика.

– Девочки-амазонки, мальчики-паладины… – пробормотала Марти. Это она, кажется, слышала от Аси. Спохватилась, переспросила: – Стоп, убили? Саш, ты же…

Подруга перестала терзать волосы и подняла взгляд, полный усталого, затравленного «Давай прекратим». Марти кивнула, понимая: запас веры в лучшее и в ней постепенно иссякает. Пока она выгребала остатки, но скоро выгребать станет нечего. Слишком много на что расходуются ресурсы, слишком сгущается темнота вокруг. Сашку вот подкосила еще и смерть той писательницы; оказалось, они были знакомы. Она даже на похороны ходила со своими издателями. Сказала, кстати, что ректор там тоже был, с целой охапкой цветов. Фиолетовых цветов, каких-то жутковатых крашеных роз.

Марти встряхнулась и улыбнулась Саше: хватит, хватит нагнетать.

– Ну пойдем, что ли, Аську ловить? – тихо спросила она и начала было вставать.

– А-а-а-а! – Саша, наоборот, сделала какое-то неловкое движение и шлепнулась на мостки прямо на задницу. – Марти, что это?

Она смотрела на воду круглыми испуганными глазами. Марти тоже туда повернулась. Над поверхностью показалась чья-то голова. Слегка вытянутая кожистая голова камуфляжно-зеленого цвета.

Они одновременно вскочили, и Саша впилась Марти в локоть. Визжали теперь хором, пятясь и таращась на то, что перло навстречу. Нечто имело кожистый хобот вместо носа, огромные подсвеченные красным глаза и все было в чешуе. Могло быть разве что какой-нибудь древней рептилией, или космическим пришельцем, или… догадки кончились. Марти зашарила под джинсовкой. Проклятая кобура никак не нащупывалась.

Существо тем временем поднялось во весь рост и ловко вспрыгнуло на мостки; ступни оказались сплющенные. Издало гулкий трубный звук и подняло левую… руку, лапу? Перепончатую лапу, каждый из пальцев которой заканчивался когтем, напоминающим скребок. Марти с Сашей уже не завизжали – заорали. Зато пневмат наконец нашелся.

– Руки вверх, не подходи! – рявкнула Марти, но тут и Саша решила не ждать.

– Убью, сука! – нелитературно, не в своем духе высказалась она, подскочила, и воздухе просвистела набитая шпаргалками и учебниками сумка. Обрушилась на зеленую башку с приятным грохотом.

Саша врезала на совесть: схватившись за голову и покачнувшись, неведомая тварь издала невнятный возглас, подозрительно похожий на человеческий. На ногах все-таки устояла, но нападать явно передумала, замерла. Сделала что-то странное – щелкнула сама себя по жабрам. Красные глаза тут же погасли, став вполне обычными, хотя и напоминающими стимпанковые, подводными очками. Затем перепончатые «лапы» схватили «голову» и потянули вверх. Раздался еще щелчок. И все наконец стало примерно ясно.

Бывшее чудовище уронило съемную «голову» в траву. Его это вряд ли расстроило: голова имелась запасная – немного мокрая и лохматая, зато человечья. И вот Марти с Сашей уже наблюдали, как высокий, смуглый черноволосый парень стряхивает с себя длинные гирлянды озерных водорослей. Дикость ситуации его явно не смущала.

– А женская сумка – хорошее средство от проклятий, – прокомментировал он, сочтя, что отряхнулся достаточно. – Превращение в человека всего за полминуты, хо-хо!

У него оказался приятный ровный голос, тон звучал бодро и дружелюбно. Похоже, он не собирался наезжать за удар, но также и не понял, что испугал кого-то до усрачки. Быстро счистив с коленок ил, парень снова выпрямился и окинул Марти с Сашей более внимательным взглядом. Саша явно заинтересовала его больше, ей он даже улыбнулся:

– …И без всяких поцелуев принцесс. Или я поторопился?

Ого. Марти даже восхитило