Banking C° велись в течение ноября — декабря 1924 г. Они, как сообщал Коробков правлению банка для внешней торговли в своём первом письме от 3 ноября 1924 г., начались с разговоров общего характера: «А кто несёт ответственность за ваш банк? А что будет, если он обанкротится? А как нам судиться с вами, раз между нами нет торгового договора? Каков баланс? Что с червонцем? А что будете экспортировать? А как с монополией внешней торговли? А есть ли у вас частные вклады и т. д. и т. д.».

В следующем письме из Нью–Йорка от 7 ноября 1924 г. В. С. Коробков сообщал: «Я добился после многочисленных заседаний (свыше десяти) с дирекцией Чейз–банка открытия экспортных кредитов в русских портах». Речь шлаосотасии американского банка давать кредит под товары, отправленные из портов СССР на пароходах прямого сообщения до США, в размере 60-80% средней стоимости товаров при получении телеграфных сообщений от Внешторгбанка об отправке товаров. При успешном осуществлении подобных кредитных операций Чейз–банк был готов увеличить кредиты, «но в настоящее время, пока ход торговли окончательно не установился, предполагается, что общая сумма аванса не превысит 1 млн долларов, причём за такие авансы будет взиматься 7% годовых». Кроме того, Chase National Bank согласился тогда стать главным агентом банка для внешней торговли по переводным операциям в СССР.

Переговоры о кредитовании импорта американских товаров в СССР были длительными. Лишь в конце ноября Коробков достиг соглашения с Chase National Bank о гарантировании им около 1 млн долларов при депонировании Банком для внешней торговли СССР 25% этой суммы (по сделке г. Форда с Амторгом на поставку тракторов). При этом половину суммы банк уплачивал фирме Ford по представлении документов о продаже, а на остальную часть акцептовал её траты на 6 и 9 месяцев на основе гарантий, подписанных Внешторгбанком.

Оценивая это соглашение, Коробков без лишней скромности приходил к выводу, что благодаря ему в банковских кругах США «удалось прорвать блокаду и на фронте импорта». В декабре были подписаны договоры и с другими американскими банками.

«После длительных, казалось, бесплодных и нудных переговоров с Equitable Trust’ом, — сообщал Коробков правлению Банка для внешней торговли в письме от 8 декабря, — наконец сегодня кой–чего добился. Эквитэбль открывает нам кредит на сумму в 1 млн золотых рублей (500 тыс. долларов), из коих 400 тыс. рублей импортного кредита и 600 тыс. рублей экспортного… Считаю это открытие кредита на русские порты таким банком, как Эквитэбль, большой принципиальной победой. Итак, соглашения с Чейзом, Guaranty Trust’oм и Эквитэблем налицо!»

В своих биографиях Коробков будет потом писать: «Из деятельности моей во Внешторбанке отмечу мою командировку в САСШ[951], где мною впервые были заключены договоры с крупными американскими банками о предоставлении России непокрытых кредитов»[952].

С 1929 по 1932 г. в советских банках, как и в других учреждениях страны, проходила чистка, и Виталий Славович попал в её жернова, тем более что вспомнить ему было что. В протоколе центральной комиссии по чистке аппарата Госбанка СССР от 30 июня 1930 г. говорится о непролетарском происхождении Коробкова и о том, что в Октябрьские дни он стоял «во главе реакционного банковского чиновничества».

Согласно другому пункту обвинения, Коробков, «одержимый честолюбием, упорно присваивает себе идею твёрдой валюты (введение червонца)». Вспомнили ему и так называемую золотую операцию. В протоколе записано: «Настоял в 28 г. на завозе в Америку золота, не отнесся к этому с должной вдумчивостью и осторожностью, в результате чего 10 млн советского золота было захвачено французским банком». Решение комиссии предписывало: «С работы в Госбанке снять». В протоколе зафиксировано «особое мнение» главы Госбанка Г. Л. Пятакова: «…Коробкова можно и должно использовать на работе в Госбанке»[953].

В ночь с 16 на 17 декабря 1930 г. Коробков был арестован и отправлен в БАМЛАГ, однако 13 июня 1935 г. освобождён и оставлен работать в финансовых органах гулаговской системы в качестве вольнонаёмного[954].

На первом этапе Наркомфин старался наладить денежное хозяйство с использованием бумажных совзнаков и не планировал их уничтожение. Казалось, удастся приостановить инфляцию, упорядочить эмиссию, сделать так, чтобы денежная масса соответствовала товарному обращению и совзнак стабилизировался и в конце концов обменивался на золото. Такие попытки делались до осени 1923 г.

Для упорядочения денежного обращения советское правительство провело две деноминации. В 1922 г. в соответствии с Декретом Совнаркома (СНК) РСФСР от 3 ноября 1921 г. для упрощения расчётов в народном хозяйстве были заменены денежные знаки всех предыдущих эмиссий в соотношении 10 000 к 1. Тогда были выпущены денежные знаки РСФСР 1922 г. (называемые совзнаками) достоинством от 50 копеек до 1000 рублей, а позже ещё 5000 и 10 000 рублей (купюра в 50 копеек так и не была выпущена). На следующий год в соответствии с Декретом СНК от 24 октября 1922 г. появились новые денежные знаки РСФСР образца 1923 г., которые приравнивались к 100 рублям образца 1922 г. или к 1 млн рублей выпуска 1921 г., изъятых к тому моменту из обращения.

Наконец, последний раз попытались стабилизировать совзнак, выпустив 6 июля 1923 г. постановление ВЦИК: размер ежемесячной эмиссии не должен был отныне превышать 15 млн рублей золотом. С 1 января 1924 г. планировали даже полностью отказаться от использования эмиссии для покрытия бюджетного дефицита.

Выполнить июльское постановление не удалось — в частности, из–за того, что в сентябре были значительно увеличены военные расходы. У руководства страны появилась надежда на революцию в Германии, которой оно собиралось оказать вооружённую поддержку. В результате возрос бюджетный дефицит, и его пришлось покрывать огромной эмиссией совзнаков[955].

Однако никакие меры по стабилизации советских денежных знаков не помогли — они быстро обесценивались. Создавалась совершенно реальная опасность полного вытеснения этих денег твёрдой иностранной валютой и золотом. Особенно большую опасность представляла собой золотая монета старой чеканки.

11 октября 1922 г. был подписан Декрет Совета народных комиссаров «О предоставлении Госбанку права выпуска банковых билетов». На его основе в обращение были выпущены банковые билеты в золотом исчислении. 27 ноября 1922 г. появилась первая партия из 200 000 советских золотых червонцев, всего до конца года их было выпущено на 3,6 млн рублей.

Они не менее чем на 25% обеспечивались драгоценными металлами (платиной, золотом, серебром) и устойчивой иностранной валютой по курсу на золото. А остальные 75% – легко реализуемыми товарами (товарными векселями) и другими краткосрочными обязательствами. Банковские билеты выпускались купюрами в 1, 3, 5, 10, 25, 50 червонцев, Каждый был приравнен к 10 дореволюционным рублям и формально заключал в себе 7,74234 г. чистого золота.

28 ноября червонцами была выдана первая ссуда. Её получил Льноцентр. Однако было решено эмиссию червонца нс форсировать. Госбанк, поддерживая