Поднялось восемь облаков,

Чтоб было куда спрятаться влюбленным.

Ограда из восьми рядов в провинции Изумо

Скрывает эти восьмирядные покровы.

О, как прекрасен ты, заслон в восемь рядов.

Мы бы, конечно, сошли с ума, если бы не было этого восьмирядного заслона, наверняка!

«Помни о восьмирядном заслоне, — сказал он себе под нарастающую, клокочущую ярость Бунтаро. — Я ничего не знаю о ней. Фактически и о нем. Думай о мушкетном полке, доме, Фелисите, как вернуть корабль, о Баккусе, Торанаге или Оми-сане. Что делать с Оми? Должен ли я мстить ему? Он хочет стать моим другом, он изменился после той истории с пистолетами…»

Звук удара ворвался в его сознание. Потом донесся голос Марико, раздался второй удар. Блэксорн в тот же миг вскочил на ноги и распахнул седзи. Телохранитель грозно стоял лицом к нему в коридоре около двери в комнату Марико с мечом наготове.

Блэксорн уже был готов броситься на самурая, когда в дальнем конце коридора распахнулась дверь. Фудзико с распущенными волосами, струящимися по ее ночному кимоно, подошла, не обращая внимания на звуки рвущейся ткани и еще одной затрещины. Она вежливо поклонилась телохранителю, встала между ними, смиренно поклонилась Блэксорну и взяла его за руку, увлекая обратно в комнату. Он видел непреклонную готовность самурая, а у него был только один пистолет с одним зарядом, так что пришлось отступить. Фудзико прошла за ним и закрыла за собой седзи. Затем, страшно напуганная, предупреждающе покачала головой, приложила палец к губам и снова закачала головой, умоляюще глядя на него.

— Гомен насаи, вакаримас ка? — выдохнула она.

Но он весь был поглощен тем, что происходит за стеной соседней комнаты, которую ему было так легко разломать.

Она тоже посмотрела на стену, потом втиснулась между ним и стеной и села, сделав ему знак сделать то же самое.

Но он не мог сидеть, он стоял, готовясь к броску, который должен был погубить их всех, взбешенный стоном, раздавшимся после еще одного удара.

— Ие! — Фудзико тряслась в ужасе.

Он махнул ей рукой, чтобы она отошла.

— Ие, ие, — снова попросила она.

— Има!

Фудзико тут же встала, сделала ему знак подождать, кинувшись за мечами, которые хранились перед таконома, маленькой нишей в стене комнаты. Она подняла большой меч, трясущимися руками вытащила его из ножен и намеревалась уже идти за Блэксорном. В это мгновение раздался последний удар. Распахнулись еще одни седзи, выскочил Бунтаро с телохранителем, которых они не увидели, на минуту в доме наступило молчание, потом донесся звук захлопывающейся садовой калитки.

Блэксорн подошел к своей двери. Фудзико кинулась вперед, но он отстранил ее и открыл дверь.

Марико неподвижно стояла на коленях в углу следующей комнаты, со свежим рубцом на щеке, волосы всклокочены, кимоно в лохмотьях, на бедрах и внизу спины были заметны следы сильных ударов.

Он кинулся, чтобы поднять ее, но она закричала:

— Уходите, пожалуйста, уходите, Анджин-сан!

Он увидел, что у нее из угла рта тонкой струйкой течет кровь:

— Боже мой, как он вас…

— Я прошу вас не вмешиваться. Пожалуйста, уходите, — сказала она тем обычным спокойным голосом, который никак не вязался с яростью, бушевавшей в ее глазах. Потом она увидела Фудзико, которая оставалась в дверях. Марико заговорила с ней. Фудзико послушно взяла Блэксорна за руку, чтобы увести, но он вырвался: «Нет! Ие!»

Марико сказала:

— Ваше присутствие здесь позорит меня, лишает меня покоя и чести. Уходите!

— Я хочу помочь. Вы меня понимаете?

— Разве вы не видите? У вас нет на это никаких прав. Это личная ссора между мужем и женой.

— Это не причина для избиения…

— Почему вы не слушаете меня, Анджин-сан? Он может избить меня до смерти, если пожелает. Он имеет на это право, и я хочу, чтобы он так сделал — даже так! Иначе бы я не смогла вынести этот стыд. Выдумаете, легко жить с таким позором. Вы не слышали, что я вам рассказала? Я дочь Акечи Дзинсаи!

— Это не ваша вина. Вы ничем не провинились!

— Это моя вина, и я дочь моего отца, — здесь Марико нужно было остановиться, но, глядя на него и видя его жалость, заботу и любовь и зная, как высоко он ставит честность, она позволила себе немного приоткрыться, — сегодня вечером это была моя вина, Анджин-сан, — сказала она. — Если бы я вопила, просила прощения, как он этого хочет, съежилась, ползала на коленях и пресмыкалась, как он желает, обнажила свои ноги в притворном ужасе, вообще применяла бы все эти женские штучки, тогда бы он вел себя как ребенок в моих руках. Но я так не хочу.

— Почему?

— Потому что это моя месть. Отплатить ему за то, что он оставил меня в живых после этой трагедии. Отплатить ему за то, что он отослал меня на восемь лет и сохранял мне жизнь все это время. И отплатить ему за то, что он приказал мне вернуться в общество и оставаться живой. — Она, видимо, очень мучаясь от боли, откинулась назад и оправила на себе кимоно. — Я больше никогда ему не отдамся. Однажды я это сделала добровольно, хотя он всегда мне не нравился, с первого момента, как увидела его.

— Тогда почему вы вышли за него замуж? Вы говорили, что женщина у вас имеет право отказаться, что она не должна выходить замуж против своего желания.

— Я вышла замуж за него, чтобы угодить господину Городе и сделать приятное моему отцу. Я была тогда так молода и не знала тогда про Городу, но если вы хотите знать правду, Города был самым жестоким, самым злым человеком из всех, которые когда-либо рождались на земле. Он вынудил моего отца пойти на эту измену. Вот в чем правда! Города! — Она выплюнула это имя, — но по отношению к нему мы должны были оставаться внимательными и почтительными. Я молюсь Богу, чтобы он попал в ад на вечные времена, — она осторожно подвинулась, чтобы облегчить боль в боку, — между мной и мужем одна только ненависть, это наша карма. Ему было так легко позволить мне забраться в свой маленький закуток смерти.

— Почему он не позволяет вам уйти? Развестись с вами? Даже предоставить вам то, что вы хотите?

— Потому что он мужчина, — волна боли прошла по ней, Марико скривилась. Блэксорн стоял около нее на коленях, укачивая ее. Она отстранила его, пытаясь овладеть собой. Фудзико, стоя в дверях, терпеливо наблюдала за ними.

— Со мной все хорошо, Анджин-сан. Пожалуйста, оставьте меня одну. Вы не должны этого делать. Вы должны быть осторожны.

— Я его не боюсь.

Она устало откинула волосы от глаз и внимательно посмотрела на него. «Почему не дать Анджин-сану встретиться со своей кармой, — спросила себя Марико. — Он не из нашего мира. Бунтаро убьет его запросто. До сих пор его защищало только личное распоряжение Торанаги. Ябу, Оми, Нага, Бунтаро — каждого из них так легко можно спровоцировать на убийство Блэксорна. Он ничего не сделал, но с его приездом начались неприятности, не так ли? Это все из-за его знаний. Нага прав: Анджин-сан может разрушить весь наш мир, если его не удержать. Что, если Бунтаро узнал правду? Или Торанага? О той ночи любви…»