Матвей принялся рассматривать черную жемчужину, покатал её в ладони, зачем-то постучал об стол и уставился на меня.

— Это жемчуг? — спросил он, не требуя ответа, — из башки большой твари, — добавил он с явной брезгливостью, — и мне это сожрать?

— Угу, просто глотай и чем-нибудь запей, это улучшит твой дар, причем сильно, и ты получишь сразу хороший.

— А какой?

— Не знаю, ешь, давай, в других местах за такой подарок, тебя бы уже застрелили и съели.

— Была не была, — выдал Матвей и наконец-то проглотил жемчужину, после чего причмокнул губами, пытаясь понять, какой же был у нее вкус, но вместо этого, обнаружив потепление в желудке, схватился руками за живот и опять уставился на меня.

— Не боись, — нарочито спокойно и с улыбкой ответил я, — сейчас пройдет.

После приема жемчуга Матвей еще некоторое время прислушивался к себе, ожидая чего-то непонятного для меня, а потом все же уговорил меня на попытку использования вертолета. Аргументы, что он приводил, были убедительны, во-первых, скорость, во-вторых, с учетом подвесных баков вертолет сможет пройти на девять сотен километров дальше, а если приложить базовую тысячу сто, то уже две тысячи километров. И все это со средней скоростью в три сотни километров в час. Он немного опечалился, когда я ему сообщил, что прошел уже пять тысяч, и запаса топлива не хватит, чтобы вернуться в любом случае, но он тут же принял решение продолжать путь в моём направлении, и разубедить его не получалось. Он постоянно повторял фразу: «Какая разница, сожрут меня в семи тысячах километров от обжитых мест или в трёх» и убеждал, что падение вертолета не беда, так как вся система катапультирования по-военному деревянная и полностью механическая, а электроника в этом агрегате только для проформы, главное, — умный пилот.

Вечером я распотрошил всех оставшихся в доступности тварей и не успел толком отсортировать потроха, как в нашем убежище пропал свет.

— Все, пиздец котенку, больше срать не будет! — выдал Матвей и чиркнул зажигалкой. Я вообще напрягся, когда увидел её у него в первый раз, но успокоился, когда он сказал, что это подарок умершего боевого друга и он сам не знает, за кой хрен таскает её с собой, поскольку никогда не курил.

— Ладно, все равно пора спать, у тебя будильник есть?

— Да, а что у тебя нет? — переспросил он

— Особенность дара, часы не работают у меня, так что смысла нет их таскать вовсе.

— Ладно, спрашивать не буду, сделаю, прямо на рассвет ставить?

— Да, за полчаса позавтракаем, умоемся и пойдем заводить твоего крокодильчика. Если не выгорит, будем быстро уносить ноги. Пустыши, что возле работавшего дизеля тусовались, сейчас по всей территории расползутся, а если заметит один и заурчит, остальные не заставят себя ждать.

— Ты же сам говорил, да и в книге написано, что пустыши эти как человек, только тупой, палкой убить можно.

— Можно, — подтвердил я с усмешкой, — а если урчание услышит кто-то покрупнее?

— Ясно, понял, — с обидой ответил он и завалился на свой топчан, подсветив его зажигалкой.

Уже на рассвете я провел разведку, убедившись, что возле нужных нам боевых машин не крутятся пустыши, а парочку тех, кто забрел к бункеру, я пристрелил еще на выходе, после чего дал команду Матвею, и мы спешно направились к вертолету. Добежав до того самого вертолета, где я нашел Матвея, он лихо в него запрыгнул и принялся размещать наши вещи за сидушками. Там имелось отделение, как он пояснил, для размещения в нем комплекта выживания, но, увы, его размеры были значительно меньше, чем габариты наших рюкзаков, и поэтому пришлось повозиться. Я же на всякий случай расчехлил автомат и положил его на сиденье со своей стороны, а сам принялся наблюдать по сторонам. Вскоре Матвей чем-то защёлкал в кабине, после чего где-то сзади в двигательном отсеке раздался шум, и лопасти, дрогнув, сдвинулись с места. Вначале шум работы двигателя был не сильно громче звука автомобильного двигателя, но очень быстро шум его работы нарастал и значительно быстрее, чем раскручивались лопасти.

— Матвей, сколько времени тебе надо?

— Я по быстрой схеме, — крикнул он в ответ и, поняв, что я не понимаю, добавил, — минуты три.

— Твою мать, — выругался я в голос, понимая, что за указанное им время сюда явятся все, кому не лень.

Вскоре показались первые пустыши из-за здания казармы слева, да и по центральному проходу тоже двигалось несколько особей. Первым делом я начал отстрел самых шустрых, бегунов пока не было, но вот ребята, которые двигались рывками, уже успели миновать половину пути, а на мой очередной вопрос Матвей все снова и снова повторял: «Еще чуть-чуть». На взлет мы пошли, когда я уже бросил винтовку нолдов обратно в вертолет и перешел на автомат. Появившиеся бегуны уж больно стремительно выбегали из-за казарм, а с противоположной стороны уже трижды кто-то подорвался на минах, хорошо, что именно в этом месте при основном нападении твари не шли, и почти все минное поле осталось целым.

— Сюда! — крикнул Матвей, и я только и успел, что вскарабкаться в кабину, как вздрогнувшая машина принялась набирать высоту.

— Твою мать! — закричал я, увидев, что к забору подбежала внушительных размеров тварь, — давай в сторону базы! Быстрее!

Вертолет накренился и полетел в сторону большой площадки с вертолетами, а я, по-прежнему свешиваясь с правой стороны кабины, не спускал глаз с огромной твари, которая явно не собиралась лезть на минное поле, но при этом явно смотрела на нас. Мы уже набрали метров двадцать высоты, когда я все-таки разобрался с тем, как закрыть дверцу.

— Ох, не хрена себе каскадер, — выдал Матвей, смотря куда-то вниз.

— Что там?

— Да вон шустрый один попытался допрыгнуть до нас, но не долетел, — довольно ответил он.

— Ты не виси на одном месте, эти твари могут чем-то кинуть и поверь, чем-то очень большим и тяжелым.

— Так ты говори, куда курс держать?

— Я же говорил тебе, на запад, — выдал я недовольно.

— Где тут запад, мать твою! — он ткнул пальцем в один из экранов, — на приборах чехарда какая-то.

— Туда, — указал я направление, — и, помедлив, добавил, — а по солнцу что, никак?

— Вот же портянку в нос, — выругался он и погодя добавил, — извини, затупил, вот честно, я как увидел тех быстрых, так все из башки вылетело, они и в тот раз первыми пришли…

— Бросай эту фигню! — рявкнул я, заглушив шум, — тут надо делать, а не думать! Взлетели хорошо, бери не меньше сотни метров в высоту.

— Хорошо! — крикнул он, после