рассыпаться по грязному полу, Мира подняла глаза полные ненависти и наткнулась на холодное серое пламя.

Проигнорировав многозначительный взгляд Мира хотела бы высыпать себе в ладонь новую порцию, но хозяйка, усевшаяся рядом с ней на корточки, силой сжала запястье обращая затуманенное внимание на себя:

— Ты должна извиниться перед нашим клиентом, его увели от сюда, чтобы не мешать другим гостям, но это не значит, что тебе все сойдет с рук.

— Я не собираюсь ни перед кем извиняться, плевать, через пару мгновении ноги моей здесь не будет!

— С чего вдруг?

— Я получила, что хотела, дальше сама разберусь.

— Кто сказал, что тебя отпустят?

— Что?

— Тебя продали в мой дом, я заплатила деньги, так что-либо накопи себе на выкуп, либо же работай, не причиняя мне неудобств.

— Что значит меня продали? Я сама сюда пришла, мне нужно было лишь заработать!

— Это уже не мои проблемы, найди того мужчину и разберись с ним сама, но факт остается фактом. Ты будешь зарабатывать деньги и твое дело куда их тратить, — взгляд хозяйки упал на разбросанные по полу пилюли, — на подобную дрянь или на возможность вновь оказаться на свободе.

— Что за чушь ты несешь? — Мира схватила ее за воротник притягивая к себе, — я могу уйти от сюда, когда захочу.

— Не можешь, я потратила на тебя деньги, значит тебе нужно их отработать. Если ты не будешь приносить доход, а лишь есть и спать за мой счет, твой долг будет расти. А если воспротивишься то, — хозяйка на мгновенье застыла, глядя в безжизненные черные глаза напротив, — я вынуждена буду отдать тебя стражникам и пусть на суде разбираются, что с тобой делать.

Мира прикрыла глаза рукой, и яркая улыбка осветила ее лицо. Ситуация казалась невыносимо безумной. Сбеги сейчас и даже Мию объявят в бега. Стоит ли уделить пару минут на жалость к себе или это уже бессмысленно?

— Теперь выйди и поклонись так низко, как можешь, он частенько заявляется здесь и не редко грешит, распуская руки, но все же он приносит нам доход, — хозяйка поднялась, дергая за собой госпожу за запястье.

Все еще осознающая ситуацию Мира послушно последовала за ней. Выйдя на улицу, где уже вовсю силу разгулялась ночь. Сразу напротив входа в окружении двух крепких парней стоял ярко улыбающийся мужчина, который явно был доволен тем как выволокли абсолютно бледную босоногую девушку и словно вещь толкнули вперед так что она остановилась от него в одном шаге.

— Мы приносим вам свои извинения, — холодно проговорила хозяйка без капли искренности.

— Я хочу услышать это от нее, — он наклонил голову глядя в застывшие черные глазенки.

Мира в жизни никому не кланялась в извинениях. Все внутри жалобно сжималось словно каждая клеточка сейчас обрушилась. Она продолжала стоять, расправив спину, не делая ни единого вдоха.

— Не тяни, — строгий женский голос вновь и вновь напоминал ей о собственной ничтожности.

Плевать, Миры больше нет.

Мия никогда не жила во дворце, у Мии нет чувства достоинства.

Бывшая госпожа медленно наклонила непослушное туловище и глядя в землю перед собой едва слышно произнесла:

— Простите.

Громкий смех, раздавшийся напротив заставил ее сердце обезумив застучать, а к глазам подступили слезы.

— Так не пойдет, вставай на колени, — приказный тон.

— Это уже слишком, — хозяйка неожиданно вмешалась, но было поздно.

Вопреки всеобщему удивлению Мира послушно упала на колени, ее лицо не выражало ни одной эмоции, она с пустыми глазами смотрела перед собой, на самом деле ничего не видя. Грязные ладони коснулись ее лица поднимая за подбородок так что жутко довольное морщинистое лицо напротив улыбалось. Он отбросил ее довольно похлопав ладошами, а после кивнув хозяйке пошел прочь.

Мира так и продолжила стоять на коленях, когда мимо прошли сторожевые, хозяйка же продолжала смотреть на сгорбившуюся спину. Время остановилось, лишь холодный апрельский воздух доносил жутко сладкий запах благовонии из окружающих их заведений.

— Ночи сейчас холодные, поднимайся, — все же не выдержав хозяйка подошла, приподнимая Миру за плечо и округлила серые глаза, не встретив и доли сопротивления.

Девушка послушно поднялась и подобно кукле следовала за ней. Она также беззвучно поднялась в комнату и уселась на кровать.

Госпожа продолжала смотреть перед собой, когда молодой парень принес ей чашу с водой и белое полотенце и пару секунд глядя на нее все же выскользнул прочь.

Девушка поставила на пол чашу наполняя ее теплой водой из кувшина. Окунув ладони в воду, она застыла, глубокий вдох раздался невыносимой болью в груди. Дрожащие руки поднялись и неуверенно поднесли чистую воду к лицу. Она начала спокойно умываться, но сколько бы раз вода не касалась щек, казалось, что грязь с них уже не смыть. Ее движение из безжизненно флегматичных переросли в дерганные практически на грани истерики. Красные щеки жутко пекло от того с какой силой их терли мокрым полотенцем.

— Грязно, как же…

Мира ощутила, как ее легкие лишились дна, словно вдохнуть полностью никак не удавалось, ее дыхание стало столь быстрым и обрывистым, но не приносило никакого толка, воздух не попадал в легкие. Голова начинала кружится. Дверь бесцеремонно распахнулась, и хозяйка, зашедшая в комнату, тихо закрыла ее за собой глядя на открывшуюся ей картину девушки, стирающей собственную кожу в кровь с приступами удушья:

— Сколько не три, не отмоешься, — сухо сказала она.

Но когда взгляд девушки медленно поднялся на нее строгая женщина в ужасе застыла. Возможно Мира и сама не ощущала, но из ее глаз ручьем лились слезы. Ничем не отличаясь от рысёнка, загнанного в клетку она жалобно смотрела на вошедшую женщину не моргая, лишь стараясь вдохнуть воздух в бесконечные легкие.

Хозяйка тихо прошла вперед и присела напротив нее также на колени осторожно положив руку на широко вздымающиеся плечи и в серых глазах казалось отражается искреннее раскаянье. Слегка сжав пальцы на тощих плечах, хозяйка тихо обратилась к ней:

— Мия, ты меня слышишь?

Но девушка уже не отвечала, голова кружилась, а предательские легкие отказывались работать, горячая жидкость опаляла глаза и все слилось в один бесконечный кошмар, она жалобно закусила нижнюю губу сдерживая болезненный стон.

— Тише, успокойся, — наклоняясь чуть ближе к этому опухшему лицу с разбитыми глазами хозяйка начала дрожать, — дыши спокойнее.

Девушка совсем не реагировала, вся боль, копившаяся в теле и в душе сейчас непослушным комом, рвалась наружу, разрезая горло. Мира держалась из последних сил стараясь на сорваться в обезумивший крик. Как ее голову окутали две ладони и ласково прижали к груди. Отчетливо слыша быстрое биение чужого сердца