И они продолжили свой путь, направляясь к железнодорожной магистрали, которая спускалась с Южного вокзала Берроуза дальше на юг, а затем поднималась по склону Большого Уступа.

Так они пошли прочь от города. Надя часто останавливалась, чтобы подбодрить людей, и оглядывалась на Берроуз, на крыши домов и сады в свете полудня под прозрачным куполом. Зеленый мезокосм долго был столицей марсианского мира. А сейчас ржавая вода с серыми вкраплениями льдин обогнула Берроуз, почти замкнув кольцо. Густой поток грязных айсбергов стремился по низким складкам равнины к северо-востоку, изливаясь в сторону Берроуза, заполняя пространство гулким рокотом, от которого волосы становились дыбом на затылке – грохот долины Маринер…

Надя посмотрела себе под ноги. То тут, то там росли низкие растеньица, в основном ей на глаза попадался тундровый мох и альпийские цветы с редкими колоннами ледяных кактусов, похожих на черные колючие пожарные гидранты. Мошкара, встревоженная странным вторжением, реяла над головами путников. Стало гораздо теплее, температура быстро поднималась. По ощущениям было уже выше нуля.

– Двести семьдесят два! – крикнул Ниргал, когда Надя спросила его, проходя мимо.

Он мелькал рядом каждые несколько минут, бегая вдоль толпы. Надя проверила по консоли – действительно, 272 градуса по Кельвину. Ветер ослабел и дул с юго-запада. Согласно сводкам погоды, зона высокого давления зависла над равниной, по крайней мере, еще на сутки.

Люди шли маленькими группками, которые нагоняли друг друга, и временами равнину оглашали приветственные возгласы. Сотрудники какой-нибудь компании внезапно находили своих коллег или соседей и удивленно моргали, услышав знакомый голос, который раздавался из-под маски.

Огромное полупрозрачное облако поднималось вверх над их длинным караваном, и этот массовый выдох сотен тысяч людей быстро улетучивался к солнцу. Марсоходы Красных уже обогнули город с обеих сторон, спеша уйти от потока. Теперь они двигались медленнее, их разведчики привозили людям термосы с горячими напитками. Надя косилась на них и сыпала тихими проклятиями, но один из Красных заметил осуждение в ее глазах и раздраженно проворчал:

– Не мы взорвали дайку, если хотите знать. Это были партизаны первопоселенцев. Касэй! – И он поехал дальше.

Они договорились о том, что близлежащие овраги к востоку от магистрали будут использоваться в качестве туалетов. Теперь они были достаточно далеко и поднимались по склону: люди часто останавливались на гребне, чтобы посмотреть на опустевший Берроуз с его новым рвом, где шумела темная льдистая вода.

Сердце Нади сжималось, она шептала:

– Вернись, черт тебя подери, Хироко, пожалуйста, вернись сегодня…

Она заметила Арта и побежала к нему. Он на ходу записывал комментарии на наручную консоль, очевидно, отправляя их новостным каналам Земли.

– Да-да, – бросил он Наде, когда она спросила его об этом. – Мы живы. И есть прекрасные видеозаписи, я уверен. Они могут связать происшествие с новостями о глобальном наводнении.

А Берроуз с его столовыми горами был окружен чуть курящейся водой, волнующейся, бешено пузырящейся по краям от насыщения углекислым газом. Волны, идущие с севера, грохотали, как будто на город надвигался сильнейший шторм.

Температура воздуха уверенно держалась выше нулевой отметки, и прибывающая вода оставалась жидкой, даже когда собиралась в озера, успокаивалась и покрывалась дрейфующими осколками битого льда. Странно, но именно теперь осознание того факта, что они преобразовали атмосферу Марса, поразило Надю до глубины души, и неожиданно она почувствовала себя как дома. Ни растения, ни кучевые облака, ни возможность смотреть на мир без шлема не давали ей это ощущение… только ее собственное дыхание, которое пробивалось сквозь слои тонкой маски. Вид замерзающей воды в момент потопа в долине Маринер – в двадцать секунд превращающейся из черной в белую – поразил ее сильнее, чем она осознавала. А сейчас она стала свидетелем нового разгула стихии. Широкая складка, охватившая Берроуз, напоминала гигантский залив Фанди во время прилива.

Раздавались восклицания, голоса, наполнявшие разреженный воздух, казались птичьими трелями в низком непрерывном басе потопа. Надя не знала, что случилось. Потом она увидела: у космопорта было какое-то движение.

Космопорт располагался на плато к северо-западу от города, и, поскольку они уже поднялись по склону, все население Берроуза могло созерцать, как открываются огромные двери ангара и пять гигантских космических самолетов выкатываются наружу один за другим. То было зловещее, военизированное зрелище. Самолеты подрулили к главному терминалу космопорта, притянулись, вцепились в борт рукава и замерли. Беженцы опять двинулись вперед – прямо к холмам Большого Уступа. Они шли почти час, поднимаясь все выше, пока взлетно-посадочные полосы и ангар не растворились в дымчатом горизонте. Солнце клонилось на запад.

Внимание их переключилось на сам город, поскольку вода пробила купол с восточного края Берроуза, а также потекла через бетонное основание у юго-западных ворот, где подпольщики разрезали купол. Вскоре поток затопил парк Принцесс, Парк-Канал и Нидердорф и, разделив город пополам, начал заливать бульвары. Крыши нижней части города давно скрылись под водой.

Неожиданно один из громадных самолетов появился в небе над равниной. Он словно неторопливо плыл в воздухе, хотя, конечно, это была иллюзия: так всегда кажется при взлете подобных исполинов. Самолет направлялся на юг, и зрители на земле наблюдали за ним, затаив дыхание. Можно было подумать, что он вовсе не набирал скорость, пока низкий гул восьми двигателей не перекрыл все остальные звуки. Он пронесся над их головами, как гигантский шмель, деловито прогромыхав, и исчез вдали. А над космодромом раздался рев, и вверх взмыл следующий самолет. Он полетел к Берроузу, где буйствовала вода, а затем свернул на запад. И так повторилось пять раз, причем каждый самолет выглядел столь же неприспособленным для полета, как и первый. В конце концов, последний прогудел у них над головами и скрылся за горизонтом.

Они ускорили шаг. Самые сильные ходоки ушли далеко вперед, не делая попыток держаться наравне с остальными. Было необходимо отправить людей на поездах со станции в Ливии как можно скорее, и все это понимали. Поезда уже прибывали отовсюду, однако Ливия была маленькой станцией с несколькими платформами, и эвакуация могла быть очень сложной.

В пять часов вечера солнце опустилось над Сиртисом, и температура резко понизилась. Ощутимо похолодало. Упорные ходоки – местные и недавние эмигранты – невольно подгоняли людей, но ситуация стала хуже, чем утром. Толпа постепенно растянулась на несколько километров. Арабы в марсоходах сообщили Наде, что колонна с каждой минутой становилась все длинней. Марсоходы курсировали вдоль каравана, подбирая одних и высаживая других. Все доступные легкие скафандры и шлемы пошли в дело. Появился Койот, подруливший к ним со стороны дайки. Увидев его «булыжник на колесах», Надя тотчас начала подозревать, что именно он и взорвал дайку.

Койот радостно поприветствовал ее через консоль и развернулся к Берроузу.