– Я выйду, сэр, – сказал он, – но больше ничего из вашего приказа выполнить не смогу. Если мы останемся здесь, нам конец.

Пару мгновений Бент просто молча смотрел на него и наконец очень тихо произнес:

– Лейтенант Мэйн, вы будете выполнять мои приказы или предстанете перед трибуналом.

– Капитан, мы уходим.

Бент схватил его за ворот:

– Проклятье! Я сделаю все, чтобы вас выгнали из армии.

Чарльз демонстративно отвел руку капитана. Больше всего ему сейчас хотелось врезать по этой жирной физиономии, но он сдержался огромным усилием воли.

– Попробуйте, если вернемся живыми.

Он посмотрел на миссис Ланцман, на ее сыновей и, наконец, на девочку, сжимавшую обеими руками австрийский мушкет.

– Мы уйдем, как только стемнеет. Я возьму с собой всех, кто захочет. Если вы решитесь, тела лучше похоронить. Мы не сможем взять их.

Миссис Ланцман опустилась на колени возле тела мужа, отгоняя мух, и принялась поправлять одеяло. И вдруг разрыдалась. Чарльз отвернулся.

Выражение лица Марты сказало ему, что девочка уже все решила. Чарльз снова повернулся к капитану:

– То же самое я скажу солдатам. Уйдут только те, кто захочет.

– Убирайтесь с глаз моих! – прошипел Бент.

* * *

Через несколько минут, согнувшись пополам, Чарльз отбежал к краю поля. Из оврага донесся выстрел. Пуля просвистела сквозь метелки кукурузы над его головой. Чарльз опустился на колени, сорвал пару листьев и скрутил их в пальцах.

Сухие как порох. Теперь, если он сможет убедить миссис Ланцман выпустить лошадей – команчи ведь в любом случае их заберут, – у них появится шанс, пусть даже всего один.

Над холмами на западе виднелся уже только узкий край солнца. Свет быстро покидал небо и землю. Чарльз снова и снова обдумывал план побега.

Час назад, следуя его указаниям, рядовые разожгли костер будто бы для приготовления пищи. Место было выбрано на полпути между домом и полем, чтобы индейцы наверняка увидели огонь. В доме миссис Ланцман с дочерью обматывали тряпками концы тополиных веток и обмакивали их в ламповое масло. Ее сыновья уже оседлали лошадей для семьи и теперь затаились возле дальнего края дома, ожидая сигнала, чтобы совершить опасный рывок к загону.

Прячась в тени, к Чарльзу осторожно проскользнул капрал Острандер.

– Сэр, все готово, – сказал он.

– Хорошо, уже пора. Мы…

Он не договорил, заметив, что капрал смотрит на что-то за его спиной. Чарльз обернулся. На крыльце дома стоял Бент.

– Я тоже иду, – произнес капитан.

Бент был единственным, кто возражал против отступления, и Чарльз решил протянуть ему оливковую ветвь.

– Отлично, сэр, – мягко ответил он, но его попытка примирения не удалась.

– Я иду только для того, чтобы с удовольствием увидеть, как вас с позором вышвырнут из армии, – заявил Бент.

– Как скажете, сэр. – Взгляд Чарльза стал жестче. – Но при всем уважении я должен напомнить вам, что временно принял командование на себя.

Глаза капитана сверкнули, и у Чарльза даже мурашки побежали по спине от ненависти, которую он в них увидел. Натягивая свои любимые парадные перчатки, Бент почти улыбался.

– Вы ясно дали мне это понять, лейтенант, – сказал он. – Весь день я наблюдал за тем, как вы старательно подрываете мой авторитет и настраиваете против меня людей. Наслаждайтесь властью. Это ваша последняя возможность.

Он уставился на Чарльза немигающим взглядом. С дальнего берега ручья донеслись громкие завывания и стук кожаных барабанов.

Из дома вышла Марта Ланцман с незажженными факелами в руках. Держа ветки ближе к земле, чтобы не привлекать внимание индейских часовых за полем, девочка стала передавать их по одной капралу Острандеру, а он раздавал факелы солдатам, которые делали вид, что готовят еду на костре. В темноте возле каждого угла дома тихонько ржали лошади; часть кавалеристов уже сидела в седлах и держала поводья лошадей для своих товарищей, которые должны были еще зажечь факелы.

– Найдите своих лошадей, – сказал Чарльз миссис Ланцман и девочке; они быстро ушли.

Чарльз выразительно посмотрел на капитана и с изумлением увидел, что тот едва сдерживает смех. Так и не проронив ни слова, Бент пошел вслед за женщинами. Чарльз отвернулся и стал смотреть на кукурузное поле. Что ждет их там? Может, им всем суждено погибнуть? И вдруг в нем всколыхнулась огромная, неудержимая жажда жизни, подобная весеннему половодью. Надо рисковать, сказал он себе. Все равно их положение почти безнадежно, а значит, и терять нечего. Главное – действовать решительно и смело. На его заросшем косматой бородой лице сверкнула дерзкая улыбка.

Солдаты, увидев, что лейтенант улыбается, тоже начали улыбаться, и Чарльз вдруг понял, что узнал один из секретов хорошего командира в трудной ситуации. Возможно, он даже доживет до того дня, когда удастся применить эту хитрость еще раз.

Он медленно обвел взглядом каждого из солдат, словно говоря, что момент настал. Потом поднял над головой револьвер и выстрелил.

* * *

При звуке выстрела в лагере команчей сразу наступила тишина. А уже через секунду Чарльз услышал топот копыт.

– Хей! Хей! – закричал один из парнишек Ланцманов.

Выпущенные из загона лошади помчались к ручью как раз перед тем, как прозвучал первый выстрел команчей. Индейцы не видели целей, они стреляли просто на звук.

Чарльз выстрелил еще два раза. В ответ на его сигнал кавалеристы сунули факелы в угли. Промасленные тряпки вспыхнули. Солдаты побежали к заранее оговоренным местам и подожгли кукурузу справа и слева – так, чтобы в центре остался проход примерно в пятьдесят футов шириной. Чарльз рассчитал, что в безветренную погоду этот коридор продержится достаточно долго и они успеют проскочить.

Он подбежал к своей лошади и вскочил в седло. Огонь уже пожирал сухие кукурузные стебли, взметаясь высоко в воздух. Поле горело быстрее, чем предполагал Чарльз. Он подъехал к началу прохода, повернул лошадь немного в сторону и закричал:

– Колонной по двое, рысью, вперед!

Из-за углов дома тут же появились всадники и быстро выстроились в колонну. Первыми Чарльз поставил самых опытных солдат, Ланцманов для большей безопасности разместил в середине. После этого колонна двинулась вперед, пробираясь между стенами огня. Услышав тихий плеск воды, Чарльз понял, что команчи начали переходить через ручей.

– Быстрее, черт побери! – закричал он солдатам, которые еще возились с факелами, и они тут же вскочили в седла, чтобы присоединиться к остальным.

Чарльз уже чувствовал, как жар обжигает спину. Лошадь Бента заупрямилась, видимо испугавшись огня, но он заставил ее двигаться вперед.