океана. Выйдя из терминала в сгущающиеся сумерки, я был поражен мыслью о том, что человек, убийство которого мы расследуем, два месяца назад в последний раз прошел через те же самые двери.

– Добро пожаловать в Лос-Анджелес, – сказал я Джорджиане. – Вот мы и там, где в конце шестидесятых началось все это безумие. А теперь оно пересекло страну и вновь вернулось домой.

– Как и мы, – ответила она.

Закинув сумки в багажник автомобиля, мы влились в поток машин на бульваре Линкольна и двинулись на север, в сторону Марины.

– Не могу перестать думать о Мэнсоне II, самом опасном из всех них, – сказал я, указывая на туманный силуэт Лос-Анджелеса на востоке. – Он же сейчас так близко к нам: где-то в городе либо в одном из пригородов вдоль побережья. Венис, Марина, Санта-Моника, Торранс, Манхэттен-Бич. Черт, тут же находится их гребаная штаб-квартира или что-то в этом роде.

– Как ты думаешь, что она собой представляет? – спросила Джорджиана, пока из автомобильного радиоприемника лилась песня группы Beach Boys I Get Around, заставляя меня жалеть о том, что сейчас не лето 64-го. – Это, по-твоему, старая церковь, частный клуб или дом?

– Угу, что-то из этих трех вариантов. Никто из информаторов не знает, что конкретно.

В сгустившихся сумерках цвета и звуки Марина-дель-Рей буквально очаровывали.

– Здесь красиво, – сказал я. – Тысячи лодок, отличные рестораны, все прямо у океана. И отель тоже выдержан в морском стиле.

– Кое-какие места кажутся мне знакомыми, – заметила Джорджиана. – Этот район часто используют в телевизионных заставках, да?

– Угу, точно. Слушай, после того, как зарегистрируемся и поедим, давай отправимся на пляж и немного погуляем. Вдоль Атлантики утром, у Тихого океана вечером – побудем сегодня пляжными бродягами на обоих побережьях. Завтра нам хватит времени, чтобы заняться Рэдином. Тед придет на завтрак в девять, а в одиннадцать мы встречаемся с копами.

– И поедем туда, где его нашли, верно?

– Обязательно. Этот район нужно обыскать. Я уверен, что копы скажут нам, как туда добраться.

– Ты теперь крутишься в высших кругах расследования, – заметила Джорджиана. – Телешоу приняли неплохо, и тебе не обязательно лезть в эту часть дела.

– Мы должны были. Иначе здесь ничего не добьешься. Никто ни черта не понимает, так что мы можем попробовать прокрасться через заднюю дверь.

Я умолчал о факторе страха. Ради собственного спокойствия мы старались лишний раз не упоминать Рэдина и Мэнсона II, что было особенно важно теперь, после высадки буквально на заднем дворе Мэнсона II. У него не было причин беспокоиться на наш счет, и мне хотелось, чтобы так оставалось и впредь – особенно с учетом того, что вышедший в прошлом месяце телерепортаж транслировался и в Лос-Анджелесе. Я был уверен, что он со своими друзьями его посмотрел.

* * *

Позже, после тихого ужина из морепродуктов и креветок Луи [167] в прибрежном ресторанчике в Венис, мы бродили по темному пляжу. Сбоку от нас величественно вздымались и разбивались о берег тихоокеанские волны.

– Когда-нибудь мне придется поблагодарить за это Берковица, – сказал я. – За идеальную ночь в идеальном месте. Наконец-то совершено преступление, которое не привело меня в Майнот или в какую-то богом забытую тюрьму на окраине штата Нью-Йорк. Может, мне даже стоит поинтересоваться у Берковица, нет ли у них филиала на Таити.

– Ты слишком легко шутишь над такими вещами, – упрекнула меня Джорджиана. – Но ты лишь играешь в Мистера Крутого. Это ведь, наверное, самая важная поездка во всем деле.

– Каком деле? Ты представляешь, сколько убийств нам пришлось расследовать? Но ладно, эта поездка и в самом деле может стать основой всего пирога. – Я остановился и указал в сторону невидимых холмов. – Только подумай, мы имеем дело с самой настоящей голливудской драмой – к тому же съемки со стрельбой проходили на натуре.

– Очень смешно, – слегка улыбнулась Джорджиана. – В Нью-Йорке уже больше двух часов ночи – думаю, тебе пора уже почувствовать разницу в часовых поясах.

– К черту это. Я и правда думаю, что следующие несколько дней будут очень важны. Это был долгий путь; так много людей пришло и ушло. Дело двигалось вперед, и мы продолжали двигаться вместе с ним. С нами по-прежнему Джерри Бакхаут, и Хэнк Чинотти, и Джо Бастери, и Майк Новотны, когда у него это получается.

– И Сантуччи, – добавила Джорджиана.

– Ну да. Эти люди – прокуроры, и они мыслят как прокуроры. Их волнует только зал суда, такова уж их работа. Все остальные мыслят в категориях самого расследования. Это охота. Квинс все ждет, когда к ним кто-нибудь придет и все расскажет. А я не собираюсь рассчитывать на это, и я не ограничен юрисдикцией, о которой надо было бы беспокоиться. Может, у нас получится сделать хоть что-то по-своему. И вот мы здесь, в Калифорнии, миледи.

– Квинс ведь знает, что мы здесь, правда?

– Угу, они узнали, что мы собираемся сюда, через два дня после того, как было принято решение. Я сказал Тому Маккарти. Они просто пожелали удачи и хотят, чтобы по возвращении их ввели в курс дела. Маккарти какое-то время подумывал, не поехать ли с нами.

– Что ж, давай просто надеяться, что за эту неделю что-нибудь произойдет, – сказала Джорджиана. – Тед приедет рано. Давай на этом закончим. Думаю, мы оба устали.

Мы вернулись к машине, припаркованной в конце почти пустой Вашингтон-стрит. Из открытых окон ресторанных кухонь доносился звон посуды: работники готовились закрывать заведения на ночь. Перед круглосуточным магазином зависали двое мексиканцев на «харлеях», а в придорожной канаве чайки ковырялись в выброшенной картошке фри.

Завтра почти наступило.

В ближайшие дни все изменится. Однако никто не мог предвидеть, что менее чем через семьдесят два часа обнаружится пугающее подтверждение того, какая сила стояла за убийством Роя Рэдина.

Абсолютное зло восстало из глубин реки Стикс и нанесло еще один удар.

Глава 23

В Долине смерти

– Длинный след убийств и все произошедшее побудили нас преодолеть три тысячи миль, чтобы попасть сюда сегодня, – тихо сказал я. – Они все мертвы. Рэдин, Сисман, братья Карр и многие другие. И все они до того, как умереть, были связаны с этой штукой. В таком контексте дело Рэдина трудно счесть самостоятельным событием.

Мой взгляд упал на стоявший сбоку картотечный шкаф с надписью «Хиллсайдский душитель». Было 11:15 солнечного понедельника 18 июля 1983 года, и мы находились в помещениях отдела расследования убийств департамента шерифа, расположенных в здании суда в центре Лос-Анджелеса. Пока мы излагали версию событий с Рэдином такой, какой