Всё-таки рощица, решил кот. В рощице прячутся от одного до трёх враждебно настроенных разумных существ. И несколько неразумных, но тоже опасных. Задача: спасти себя, убить всех. Задача простая, понятная, традиционная. Осталось всего ничего: начать да кончить.

Начать кот решил с выяснения вопроса, где барабака.

Сканирование макового поля во всех диапазонах излучений показало следующее. На поле среди маков лежало два мёртвых существа – видимо, сбитая им птица и выпитый барабакой шерстяной. Неподалёку от птицы валялся арбалет. Это кота насторожило: то ли у засевших в рощице было много оружия, то ли они задумали какую-то хитрость. Далее, в инфракрасном свете кот различал холодный след, идущий от трупа шерстяного. Вёл он, однако, не прямо к рощице, а куда-то на два часа. Конечно, оставался шанс, что зверь сделал крюк и вернулся в пункт базирования сзади, с невидимой коту стороны. Но Баз оценивал эту возможность как маловероятную. Похоже, барабака сдристнула, решив, что это не её война – но сначала всё-таки позавтракав.

Больше ничего не было. Осталось две возможности. Подождать тёмного времени суток и пробовать подобраться поближе. С риском, что злодеи дадут дёру и потом нанесут неожиданный удар в другом месте и в другое время. Или попытаться решить вопрос немедленно. Пока их главный не оправился от потерь и не родил в уме своём какой-нибудь хитрый план.

Баз подумал-подумал и рассудил так, что вооружены противники могут быть очень хорошо. Может быть, у них есть тесла. Арбалеты точно есть. На пике формы можно было бы рискнуть и атаковать нахрапом. Но сейчас он был не на пике формы.

Неизвестно, какое решение принял бы кот в итоге, но ситуация внезапно изменилась. Из-за пиний послышался тяжкий топот и тоненький визг. Кот спрятался за пихту, готовый в любой момент прыгнуть ввысь. Но не пришлось: новым действующим лицам было совершенно не до него.

Сначала из-за деревьев выскочил отчаянно визжащий слоупчёнок, очень похожий на того, который удрал перед выбросом – только не розовый, а синий. За ним гнался огромный долбодятел с окровавленным клювом. Рядом с ним, где-то в районе левого крыла, прыгал пикачу. Этот аккумулятор на ножках явно рассчитывал на роль незваного гостя на чужом пиру, то бишь падальщика-подъедалы. И вся эта кавалькада вынеслась на маковое поле и взяла курс на рощицу. Точнее, курс взял слоупчёнок, одуревший от ужаса.

Кот прыгнул и со всей дури ринулся вслед по тому же маршруту, стараясь держаться в тени долбодятла. Тот разгонялся, как ракета. Огромные жёлтые ноги его месили землю, разбивали поникшие маковые стебли и страшно хлопали перепонками. Пикачу мячиком прыгал сбоку, лихо подлетая в воздух и отпружинивая – пумц, пумц, пумц.

Кот ожидал, что засевшие в роще начнут стрелять по зверью или вообще как-то выдадут себя. Но, похоже, там затаились существа, хладнокровные крайне. Ни одной стрелы не вылетело из-за зелёных ветвей, ни единого звука не донеслося.

Метров за десять до края леска слоупчёнок внезапно развернулся и сиганул в кусты. Разогнавшийся долбодятел развернуться не смог. Его страшный клюв поразил дерево. Павлония содрогнулась от корня до кроны. Но и долбодятел сотрясся и пал. Подленький пикачу немедленно разрядил ему в глаз свои аккумуляторы – и, не ожидая милостей от природы, вцепился долбаку в жилистую ногу, торопясь отгрызть хоть кусочек съедобной плоти.

Кот тем временем кинулся под защиту кустов, перекатился, и тут на него сверху свалилось что-то мокрое и тяжёлое.

Это была отрубленная голова контролёра.

Судя по цвету шерсти, контролёр был старый – и, наверное, многоопытный. Тем не менее на морде погибшего мутанта было нарисовано безмерное удивление. Похоже, действительность оказалась богаче его представлений о ней.

Кот осмотрел кусты и обнаружил там же косо отрубленную кисть руки. Она явно принадлежала шерстяному.

Базилио очень, очень осторожно поднырнул под низенькую ветку – каждую секунду ожидая подвоха – и осторожно высунулся, озирая небольшую западинку.

То, что он там увидел, объяснило ему всё. И одновременно – ввергло в ещё большее недоумение.

Прямо посреди западинки лежал мёртвый шерстяной. Причины смерти были ясны даже неспециалисту: у него отсутствовала правая рука и часть черепа. Поблизости валялся контролёр без головы. Присутствовали также следы импровизированного бивуака: ямка с потухшими углями, очищенные ветки, помятый цинковый тазик, от которого остро пахло мочой. Базилио вспомнил, что в моче нахнахи обычно маринуют шашлык. Подойдя к тазику, он убедился, что так оно и есть – в жидкости лежали криво нарубленные куски. Судя по виду, это были чьи-то конечности.

Какой-то невнятный звук раздался сверху. Кот, не думая, откатился, сгруппировался и посмотрел вверх.

То, что он увидел, непосредственной опасности не представляло, но и радости особой не вызывало.

На дереве висел козёл. Точнее – то, что от него осталось.

Базилио сначала не понял, на чём он, собственно, держится. Потом разглядел, что рога его намертво прикручены верёвкой к толстому суку. Все конечности отсутствовали. Обрубки были перетянуты и, судя по запаху, прижжены калёным железом.

Кто это сделал и зачем, было понятно. Шерстяные не знали, сколько им тут ещё сидеть, а свежатинку они любили. Подвесили же козла для того, чтобы им не столовались какие-нибудь случайные хищники.

Так или иначе, обкорнанный со всех сторон козёл был жив. Живот его мерно вздувался и опадал, а в рентгене было видно, как бьётся сердце. О сознании говорить пока не приходилось. Однако, приведённый в чувство, он мог стать источником ценной информации. Но возиться с тушей не хотелось. Кот ограничился тем, что лазером отрезал рога. Туша с грохотом рухнула вниз.

Тут кот заметил, что шкура со спины козла полусодрана, причём в характерных местах. Похоже, кто-то собирался полакомиться рёбрышками, да не хватило времени.

То ли от боли при падении, то ли ещё от чего, но козёл пришёл в сознание. Говорить он, правда, не мог: как выяснилось, язык ему уже отрезал какой-то гурман. Однако глаза его вполне осмысленно двигались, следя за котовьими хлопотами.

Базилио тем временем осматривался. В траве скрывалось много полезного. Например, рядом с трупом нахнаха валялся недурной меч. Железка показалась знакомой: кот хорошо запоминал всякую сброю. Напрягшись, он вспомнил, что видел что-то подобное в «Щщах». Из глубин памяти выплыл стол с перевёрнутой кружкой, сисястая зебра, анально озабоченный жираф, гусь с хитрым клювом…

Гусь! Базилио невольно улыбнулся: он вспомнил, где видел этот меч и кому он принадлежал.

Кот взял козла за пеньки рогов и повернул голову к себе. Золотые козлиные очи смотрели на него страдальчески-неутешно.

– Септимий? Ты, что ли? – спросил он.

Золотые искорки дрогнули, козёл с усилием смежил веки. Видимо, это означало «да».

Потом золотой зрак сместился куда-то влево. Кот посмотрел в ту сторону, прищурился. В траве лежали останки растерзанного подсумка. Рядом с ним что-то валялось, судя по блеску – ценное. Базилио сообразил, что у козла с собой что-то было, и занялся поисками.