Главные две статьи представлений Шлаттеровых, о приумножении суммы и крестьян, приняты правительством во внимание. Ибо вместо 10 т. р., с давних лет отпускаемых на действие и содержание заводов, отпуск денежный с 1758-го возвышен до 60 т., с 1759-го до 100 т., с 1764-го до 200 т. рублей.

Во время Шлаттерова осмотра (в 1755 г.) число крестьян подзаводских состояло из 2132. По распоряжению губернатора Соймонова переведено туда с 1759-го из провинций Енисейской и Иркутской разных городских тунеядцев, также просрочивших пашпорты и приписных 3400. В 1764-м из разных ближних мест крестьян и разночинцев еще раз приписано и переселено до 5000, следственно, к концу исторического нашего времени находилось в ведомстве заводском 10 500 м. п.

Какие же сереброплавиленные заводы тогда существовали?

Нерчинский, или Главный, завод, в 1702 г. основанный на речке Алтачи, посредством Серебрянки вливающейся в р. Аргунь, получал руды из Троицкой горы, называвшейся Култуком. От города Нерчинска он в 277 в.[491] Калукченский, при реч. Калукче устроенный к Ю.-З. от з. Нерчинского и в 1763-м переименованный Дучарским. Кутомарский в 1764-м на правом берегу реч. Кутомары, к Ю.-З. в 70 в. от з. Нерчинского. Шилкинский, на левом берегу Шилки застроенный в 1767-м, в 300 в. от Нерчинского. Наименуем несколько первоначальных рудников. Благодатный найден в 1745-м, в 9 в. от з. Нерчинского. Чалбучинский найден в 1744-м, в 8 в. от завода. Новомонастырский в 1746-м, в 5 в. от завода. Цагенский в 1749-м, в 14 в. от завода. Горный рудник в 1747-м, в 4 в. от завода. Новозерентуйский в 1747-м, в 15 в. от завода, и он считался одним из лучших. Кадаинский в 1757-м, в 50 в. от завода. Покровский в 1764-м, при вершине речек Кашал и Дорогой, в 61 в. от завода. Агинский медный рудник найден в 1737-м, при реч. Аге, в 300 в. от завода Главного.

Оставляя исчисление прочих рудников, обратимся к главным породам тамошних гор, лежащих между рр. Аргунь, Борзя, Онон, ветвей Станового хребта и заключающих между сими гранями весь горный округ, даже нынешний[492]. Породы гор: а) гранит, изменяющийся в сиенит, гнейс и еврит; б) глинистый сланец и в) двоякий известняк, кристаллический и плотный. Последний, перемежаясь с глинистым сланцем, содержит месторождения руд серебро-свинцовых. Серебро и свинец, вот тамошние сокровища! Месторождениями бывают жилы, рудные мешки, штокверки и жилы пластовые.

Из камней: яшма, брекчия, агат, порфир, халцедон, горный кристалл, шерл, топаз и берилл — венец драгоценностей.

Таким образом оканчиваем, в самое цветущее время, в цветущее не по совершенству заводского устройства и механизма, но по богатству руд, еще неисчерпанных, и по блестящим надеждам на новые открытия, — мы оканчиваем известия о рудном деле, по всем хребтам Сибири. Нетрудно предвидеть, что придет время, когда там и здесь от обнищания руд понадобится прекратить механическое действие заводов или перенести заводские таборы и машины к другим месторождениям. Хорошо, если не найдется ничего сделанного для неподвижной пышности.

1. Устройство пограничное.

В первой книге Обозрения было замечено, что наше правительство, относительно границ с Чжунгарией и соседними ордами, никогда не обмолвилось, и никому из соседей не сказано: non plus ultra. Так тому и следовало быть. Ибо степь, не обрабатываемая и не представляющая знаков оседлости, по праву народному принадлежит первому, кто выставил пушку на плацформе или провел там борозду сохою. Но знатная часть степи, киргизами занимаемой, принадлежит России по лучшему и непоколебимому праву: а) на ней обитала орда ногайская, поддавшаяся России со времен Иоанна Грозного; б) на ней обитали племена Чжунгарии, также за два с лишком столетия поддавшиеся; в) самые орды киргизские, Средняя и Малая, поступили в подданство России с 1732 г. и подтверждали свою преданность в следующих годах. Прибавим насчет Чжунгарии, что земля ея, по добровольному и беспрекословному сознанию владетелей, Харахолоя, Батора, сына его, и их преемников, считалась с 1618 года под крепкою рукою российского монарха и, следственно, разумелась уделом России, что подтверждено и в грамоте Петра Великого к контайше Рабтану, писанной от 18 декабря 1716 года из Амстердама[493].

Не иначе как в смысле сих политических понятий и заветов, коллегия иностранных дел от 17 октября 1760 г. давала наставление сибирскому губернатору и генералитету линейному, чтоб они знали:

а) что прежние сказки чжунгар о границе, будто бы условленной по речч. Омь и Черная Томь, падающей в Чумыш, не имеют силы без письменных памятей или договорных листов, в столь важном государственном деле, каково дело границы;

б) что реки, в Студеное море вливающиеся, исстари принадлежали России с их вершинами и что, если живали посторонние орды на землях, теми реками омываемых, всегда подразумевалось дозволение, ими испрошенное у сибирского начальства, и до тех только пор, пока государственная надобность не востребует их на собственное хозяйство. Такие ответы давались посланцам Чжунгарии и прежде 1760 г. от коллегии. Не прошло ста лет, как земли, лежащие в вершинах рек: Тобола, Ишима и Оби, самым делом вошли в достояние Сибири[494].

Мы сказали в предыдущем периоде, что Галдан-Церен в отношении к России вел себя миролюбиво и уважительно, но он так себя вел по расчету запутанных своих обстоятельств. Коль скоро удосужился в 1739 г. он войны с Китаем, стоившей ему не одной утраты людей, но и убавки владений, от Халхи до оз. Убсы, незадолго приобретенных, воинственная голова у него вскружилась и опять начал домогаться от России по меньшей мере уничтожения кр. Усть-Каменогорской, которая так близко угрожала неприкосновенности Чжунгарии. В 1744 г., в предвестие будущих вторжений, заведения Чарышского демидовского рудника сожжены шайкою чжунгаров. Если верить тогдашним слухам, Галдан придвинул свое войско к нашей границе, но вскоре отступил, потому ли, что наслышался о приближении пяти полков, об искусстве которых он не сомневался по пересказам своих офицеров, видавших батальонное и ротное учение в Тобольске и Оренбурге, или потому, что, быв небезызвестен о неоднократных предложениях Китая разделить с Россиею Чжунгарию, опасался побудить ее к согласию на раздел. Как бы то ни было, прежде чжунгарского набега на рудник было думано у нас об уничтожении верхней крепости, дабы уступчивостию расположить Галдана к скромному соседству, и вместе велено было умножить силы в Сибири. В 1745 г. под начальством генерал-майора Киндермана вступили в Сибирь пять полков: два пехотных (Ширванский[495] и Нотебургский) и три драгунских (Вологодский, Луцкий и Олонецкий).