И всё же, как ни старался Сталин в данном ответе, он так и не смог (или попросту не захотел?) объяснить, аргументированно, как он умел, доказать, почему же Украина или, скажем, Грузия не должны, сохраняя национальную самобытность (как Татарстан, Башкирия, Туркестан, Киргизия), войти как автономии в состав РСФСР, а образуют с ней некий союз равных. Преднамеренно уклонившись от этой проблемы, Сталин ограничился повторением решения пленума ЦК от 6 октября, не упоминая о нём, ибо не имел на то права.

«Характер объединения, – высказал он свою новую, вынужденную позицию, – должен быть добровольным, исключительно добровольным, с оставлением за каждой национальной республикой права выхода из Союза». И вполне сознательно, нанося превентивный удар по Мдивани и его сторонникам, добавил: «Договор об объединении заключают РСФСР (как целостное федеральное образование), Закавказская Федерация (тоже как целостное федеральное образование), Украина и Белоруссия. Бухара и Хорезм, как не социалистические, а только народные советские республики, возможно, останутся вне этого объединения».

Говорил Сталин о создании СССР, как о вполне очевидном, не вызывающим ни малейшего сомнения, факте. Более того, даже назвал приблизительную дату провозглашения нового государства – «Вполне возможно, совпадёт с предстоящим созывом X съезда Советов РСФСР».98

Единственным (насколько известно), кто откликнулся на выступление Сталина в «Правде», оказался П. Солодуб, член ЦК Компартии Украины и Управляющий делами СНКУССР. Только он попытался признать придание СССР формы конфедерации, возникшей по настоянию Раковского и Мдивани, Каменева и Ленина. Той самой формы, против которой очень долго и решительно возражал Сталин, пока ему не пришлось подчиниться воле пленума ЦК РКП. К сожалению, записка Солодуба не стала предметом обсуждения, ибо не пошла далее редакции газеты «Известия», куда он её и направил.

Начал Солодуб свою записку с того, что назвал «юридической природой СССР».

«До настоящего времени, – отмечал он, – РСФСР, имевшая в своём составе автономные области, автономные республики, представлявшие собой самостоятельные субъекты международного права /здесь автор глубоко заблуждался, приписывая автономиям то, чем они не обладали – Ю.Ж./, и, наконец, народные республики – ДВР, Хорезм, Бухара, делали систему объединения крайне сложной и недостаточно ясной.

Нельзя было точно определить и уяснить природу отношений, т. к. здесь имели место признаки унитарного централизованного государства, признаки федерации и признаки конфедерации. Очевидно, что СССР должен будет избежать этой неясности отношений, которые усложняют и бюрократизируют управление, и вместо неё дать точное представление о юридической природе союза.

Тт. Сталин /о его взглядах Солодуб судил лишь по публикации в «Правде» – Ю.Ж./, Раковский, Петровский, Фрунзе и ряд других руководителей государственной жизни /Украины? – Ю.Ж./ в своих выступлениях, не затрагивая по существу организационные формы, основным моментом союза считают право добровольного вступления в состав союза и выхода из него отдельных республик, являющихся субъектами союза государств.

Вторым моментом, с нашей точки зрения, не менее важным, является то, что субъекты союза сохраняют за собой все права суверенного государства вплоть до участия в органах технического руководства отраслями государственной жизни, которые они (члены союза) признают необходимым построить по принципу централизованного унитарного государства. Другими словами, передоверяя часть прав по управлению страной, субъекты союза принимают деятельное участие в практическом осуществлении, являясь как бы сами частью верховного органа союзного государства.

И, наконец, третье – это заявление тов. Раковского о том, что за союзными сторонами останется часть прав международной политики…

Все эти положения говорят о том, что будущий союз республик будет не чем иным, как конфедерацией стран, ибо субъектами союза являются не области и автономные республики, а суверенные государства, как Россия с её областями и автономными республиками, конфедерация закавказских республик. Украина и Белоруссия, т. е. – что в видах более мощного выявления воли народов будущего союза они передают часть своих суверенных прав конфедеративному органу, но с условием, если это кому-либо из субъектов будет невыгодно, права выхода из состава конфедерации».

Но тем Солодуб не ограничился. Продолжил правоведческий анализ того проекта союза, который он представлял по публикации в «Правде» беседы со Сталиным, по заявлениям руководителей УССР, коротко остановившись на будущих взаимоотношениях союзных республик.

«Предполагаемый союз государств, – писал Солодуб, – поставил своей задачей сконцентрировать управление некоторыми отраслями конфедеральной жизни, значительную массу функций хозяйственного управления и регулирования передать отдельным республикам.

При условиях принципа децентрализации, по которому должна и только может строиться конфедерация, и уточнения прав отдельных субъектов союза, будущее объединение в своих частях встретится с фактом овладения отдельными членами союза, правами, нарушающими интересы других стран /союзных республик – Ю.Ж./».

Далее пояснил свою мысль: «Конечно, с тем, что конфедерация будет и должна иметь свои органы верховного управления, спорить не приходится. Тут должен встать вопрос о компетенции конфедеральных органов и органов отдельных республик, составляющих конфедерацию».

Счёл нужным Солодуб серьёзно остановиться и на соотношении двух уровней власти, которая, как он безосновательно считал, была заранее предуготовлена создаваемому СССР. Полагаясь только на собственный, довольно ограниченный опыт – всего полуторалетняя работа в правительстве УССР – всё же осмелился высказать ряд серьёзных критических замечаний.

«Прежде всего, – отмечал Солодуб в записке, – нужно оговориться, что реальный результат от союза государств может быть лишь тогда, когда органы конфедерального уровня будут организационно совершенно изолированы от органов отдельных республик. То есть в интересах дела необходимо их сконструировать так, чтобы, скажем, функции российского или украинского Совнаркомов не возводились в конфедеральные, и наоборот. О том Раковский указывал в своём интервью в «Накануне» /«сменовеховская» газета, издававшаяся в Берлине с 1922 по 1925 годы и свободно продававшаяся в советских России и Украине – Ю.Ж./, но нельзя с ним согласиться в той части, где он предполагает, что конфедеральные органы будут помещаться в столицах различных государств / союзных республиках – Ю.Ж./, а председатели ЦИКов субъектов конфедерации будут поочерёдно председательствовать в ЦИКе Союза государств /советских республик – Ю.Ж./.

С точки зрения практики работы и целесообразного её построения такая схема нам представляется неосуществимой».99

Раскритиковав так не столько предложения Раковского, сколько одно из безапелляционных требований Ленина, заключительный раздел записки Солодуб посвятил рекомендациям, как именно, с его точки зрения, следует организовать два уровня власти Союза и их взаимодействие. Написал о том преподробнейше, даже не догадываясь, что все его усилия напрасны.