Подчиненные шерифа Чарли Вандина были измотаны куда больше, чем он сам. Вообще-то, вынужден был он признаться себе, он не чувствовал усталости. Хотя он еще не был дома с тех пор, как начался тот пожар в ночь на двадцать третье, но какое это имело значение? В каморке позади его кабинета была кушетка, на которой он обычно и отсыпался, причем ничуть не хуже, чем дома в своей холостяцкой квартирке. Зато его помощники в экстренных ситуациях всегда знали, где его искать, и это тоже было очень удобно. Впрочем, нынешний уик-энд выдался даже непривычно спокойным – ничего серьезного, а так, всякая мелочь: пожары, пьяные, помятые крылья, драки и слишком шумные вечеринки. Так что у шерифа Чарли было время выспаться. И вот сейчас, приняв душ, побрившись и натянув чистенькую, отглаженную форму, он стоял у окна и смотрел на улицу, где начиналось сырое, туманное утро двадцать шестого декабря. Больше всего ему хотелось, чтобы проклятые праздники уже оказались позади и люди, как всегда, с утра отправились на работу. День рождения Спасителя, как выразился преподобный во время всенощной – Чарли на минутку заглянул и в церковь, но исключительно по обязанности. Странные все-таки у людей представления о том, как следует справлять подобные праздники. Он зевнул и отхлебнул кофе. Вдалеке послышался нарастающий грохот, и Чарли взглянул на часы. Все правильно: утренний ховерлайнер с Багамских островов, минута в минуту.

Откинувшись в кресле, он полуприкрыл глаза и предался мечтам. О том, как отправится в Мейкон, в тот огромный ховерпорт, что раскинулся на берегу реки Окмалги на окраине города. Сдав сумку в багаж, по трапу взойдет на борт обширного, как стадион, ховерлайнера. Когда они взлетят, устроится в баре на верхней палубе. Он столько раз видел все это на картинках, что отлично представлял каждую деталь. В ознаменование начала своего удивительного путешествия он закажет мятный коктейль, а затем выпьет ямайского рома за то, чтобы отпуск удался. И откинется в кресле как кум королю, блаженствуя, посматривая на стремительно проносящиеся под лайнером сосновые рощи и мангровые болота. И наконец вот они – пляжи и синяя гладь океана, золотистые острова на горизонте, роскошный отель и девушки. В мечтах он представлял себя этаким загорелым атлетом, сразу притягивающим взоры окружающих, к тому же значительно более юным, чем был на самом деле: в его шевелюре больше не было седых прядей, а талия становилась дюймов на пятнадцать уже, чем на самом деле. Глядя на него, девушки…

Размечтавшись, он не сразу понял, что отдаленный грохот смолкал. И в тот же миг небо над скрытым туманом горизонтом озарила розоватая вспышка.

– Боже мой! – пробормотал он, вскочив и даже не заметив, что опрокинул кресло и выронил чашку с недопитым кофе. – Что-то случилось!

Ховеркрафты были совершенно безопасны – во всяком случае, так считалось, – поскольку перемещались на безобидной воздушной подушке как над сушей, так и над водой. Если же по какой-либо совершенно невероятной причине заглохли бы все двигатели, судно должно было просто приземлиться или приводниться и стоять до тех пор, пока неисправность не будет устранена. Правда, время от времени происшествия все же имели место – например, столкновения. Да и неудивительно. С летящим на небольшой высоте со скоростью сто пятьдесят миль в час ховером размером с добрый океанский лайнер могут произойти какие-то мелкие неприятности. На сей же раз, похоже, теория вероятности дала о себе знать. Он бросился к телефону.

Пока помощник поднимал по тревоге патрульные машины и вызывал «скорые», а заодно и пожарных, Чарли позвонил куда надо и убедился, что лайнер действительно не отвечает на вызовы и связь с ним утрачена именно на его территории. В свою очередь, он доложил о том, что видел и слышал, и повесил трубку. Оставалось только надеяться, что все не так плохо, но надежда эта была весьма призрачной.

Нахлобучив шляпу, он натянул сапоги на высоких каблуках и ринулся к двери, по пути прихватив плащ и портупею. Машина номер три стояла у входа, за рулем дремал Эд Хомер. Когда шериф плюхнулся на сиденье рядом с ним, он сразу проснулся. Оказалось, что взрыва он не слышал. Машина рванулась с места, Чарли начал вызывать остальные патрульные машины. Конечно, никто не мог бы сказать точно, какую картину они застанут на месте падения. Оставалось только надеяться, что их помощь не понадобится, хотя Чарли сильно в этом сомневался.

– Как вы думаете, шериф, они брякнулись на болото? – спросил Эд, утопив в пол педаль газа.

– По-моему, нет. Мне показалось, что вспышка была чуть восточнее. Да может, оно и лучше, а то по болоту к ним было бы сложнее добраться. Надеюсь, они все же где-то на Пролете.

– Тогда проскочим по Джонсон-роуд, а затем проселками доберемся до Пролета.

– Давай, – согласился Чарли, застегивая ремень.

Был уже день, пасмурный и сырой, но из-за тумана им приходилось мчаться с зажженными фарами. Машина притормозила и свернула на проселочную дорогу. Эд включил сирену, и одинокий молочный фургон, пропуская их, свернул на обочину. Теперь до Пролета – широченной просеки для ховеркрафтов – было уже рукой подать. К сожалению, здесь нельзя было выращивать зерновые культуры, поскольку мощные струи воздуха, поддерживающие лайнеры над землей, обламывали колосья. Под пастбища просека тоже не годилась – рев машин распугивал скотину. Единственное, что там можно было выращивать, – это кормовые травы, и Пролет представлял собой широченный и невообразимо длинный луг, который заканчивался где-то среди болот. Патрульная машина, подпрыгивая на ухабах сельской дороги, разбитой тракторами, почти добралась до Пролета, и тут Эд и шериф увидели поднимающийся к небу столб черного дыма.

Когда они добрались до места крушения, Эд Хомер в ужасе вытаращил глаза. Разбившийся ховерлайнер был невообразимо огромным. При падении он раскололся посередине, пропахал глубокую, почти полукилометровую борозду в земле и застрял носом среди окаймлявших Пролет деревьев. Они медленно двинулись к нему, то и дело объезжая валяющиеся тут и там почерневшие листы обшивки. Из останков ховера выбирались люди. Некоторые уже лежали на траве, кое-кто помогал товарищам по несчастью карабкаться из обломков. Машина затормозила, и, когда Эд выключил двигатель, стали слышны стоны и крики.

– Сообщи всем по рации точное место катастрофы, – распорядился шериф, выходя из машины. – Скажи, что потребуются все медицинские силы города. И быстро. А после этого начинай помогать мне вытаскивать пострадавших.

Он бросился к искореженному ховеру. Повсюду на земле лежали люди. Многие из них были ранены или обожжены, некоторые мертвы. Были и такие, кто остался невредим, но пребывал в состоянии глубокого шока. Двое мужчин в форме тащили под руки третьего – его правая нога была изогнута под неестественным углом, а бедро туго перетянуто врезавшимся в кожу ремнем. Когда они укладывали его на землю, он негромко застонал. Оставив товарища, они бросились обратно к лайнеру. Шериф заметил, что бедняга в сознании, хотя лицо его под пятнами масла и копоти бледно как полотно.

– Еще пожары или взрывы возможны? – спросил он раненого. Но тот поначалу не мог выговорить ни слова. Через несколько мгновений ему удалось взять себя в руки.