части полуострова; политическая ситуация в Италии осложнилась бегством Муссолини и его согласием на создание "Итальянской социальной республики" на севере, находившемся под контролем нацистов. Несмотря на медленный прогресс, свободные французы (что неудивительно) и американцы стремились продолжить высадку на юге Франции, чтобы уравновесить высадку союзников в Нормандии в июне 1944 года: Тулон перешел к союзникам 26 августа, раньше, чем они считали возможным, и это высвободило силы для атаки на Марсель, который был разгромлен 28 августа.30

Вскоре мысли переключились на будущее Средиземноморья после поражения Германии. В число актуальных вопросов входили Палестина, Югославия и Греция, где коммунистическое восстание начинало раздирать страну на части. В октябре 1944 года Черчилль был в Москве и изложил Сталину позицию Великобритании: Британия "должна быть ведущей средиземноморской державой". Сталин понял, в чем дело, и с пониманием отнесся к трудностям, с которыми столкнулась Британия, когда немцы помешали ее транзитным маршрутам через Средиземное море; он даже заверил Черчилля, что не будет раскачивать лодку в Италии. Это объяснялось тем, что Сталин был в первую очередь заинтересован в том, чтобы добиться согласия Великобритании на советское господство в славянской Европе, включая Сербию.31 Еще не наступил момент, когда русские могли бы подтвердить свои притязания на роль средиземноморской державы.

 

 

Раздробленное Средиземноморье, 1945-1990 гг.

 

I

 

Победа союзников над Германией во Второй мировой войне, как и в Первой, оставила в Средиземноморье неспокойную обстановку. После того как Греция вышла из гражданской войны с прозападным правительством, на Кипре, где вновь набирало силу движение, призывавшее к энозису, объединению с Грецией, раздавались все более громкие раскаты. Именно потому, что греки встали на сторону Запада, а Турция осталась в стороне от войны, в конце 1940-х годов Соединенные Штаты стали рассматривать Средиземноморье как передовую позицию в новой борьбе с растущей мощью Советского Союза. Явной темой стала защита демократии от коммунистической тирании.1 Реализм Сталина не позволил ему поддержать коммунистический мятеж в Греции, но он стремился найти способы получить свободный доступ к Средиземноморью через Дарданеллы. В Лондоне и Вашингтоне по-прежнему опасались, что советские союзники утвердятся на берегах Средиземного моря, поскольку лидер партизан в Югославии Тито на последних этапах войны разыгрывал нужные карты и даже заручился поддержкой британцев. Кроме того, итальянцы потеряли Задар вместе с военно-морской базой в Которе и кусками Далмации, которые они с жадностью приобрели во время войны, а Албания после мучительного периода сначала итальянской, а затем немецкой оккупации восстановила свою независимость под руководством коммунистического лидера Энвера Ходжи, получившего образование в Париже, чья бескомпромиссная позиция привела его страну в еще большую изоляцию.

Придя к власти, Ходжа воображал, что его страна станет частью братского союза социалистических наций, наряду с возрожденной Югославией Тито и Советским Союзом. Тесные связи с югославами были скреплены экономическими пактами, которые свидетельствовали о надежде Тито втянуть Албанию в югославскую федерацию. У Ходжи были другие устремления, и, по его мнению, право Албании защищать каждый квадратный дюйм национальной территории распространялось и на воды у албанского побережья: канал Корфу, долгое время служивший водным путем, соединявшим Грецию с Адриатикой, был заминирован, чтобы предотвратить иностранные вторжения. Британия решила направить через канал военные корабли, заявив о своем праве охранять Средиземное море от имени всех стран мира. 22 октября 1946 года два британских военных корабля, проходившие вблизи Саранде, албанского порта к северо-востоку от Корфу, нарвались на мины, и сорок четыре моряка погибли.2 Кто поставил мины - вопрос спорный; последующее прочесывание канала показало, что те, что остались в воде, были без ржавчины и смазаны, хотя и не были совсем новыми, и есть сильное подозрение, что они были поставлены флотом Тито по поручению Ходжи. У албанцев не было ни одной лодки, пригодной для установки мин.3 Ходжа не принес никаких извинений и указал пальцем на греков - весьма маловероятных виновников. На этом попытки установить дипломатические отношения между Великобританией и Албанией Ходжи закончились. С другой стороны, Тито обиделся на советские попытки рассматривать Югославию как сателлита, отказав Советскому Союзу в военно-морских базах в Далмации, которых он так жаждал.

 

На бумаге британское влияние в Средиземноморье было по-прежнему сильным: Ливия была отобрана у Италии и передана под британский мандат, хотя обедневшая в результате войны Британия стремилась избавиться от страны как можно скорее. Американцам был предоставлен в полное пользование огромный комплекс авиабаз в Вилус-Филд, за пределами Триполи, что означало, что они получили от Ливии больше, чем британцы - разведка нефти началась только в конце 1950-х годов.4 Но неспособность британцев определять будущее Средиземноморья наиболее ярко проявилась в кризисе в Палестине, где обязательные британские власти уже не могли сдерживать насилие между евреями и арабами, а британские войска все чаще становились мишенью для экстремистских группировок.5 Американский министр обороны Джеймс Форрестал был одержим идеей использования Средиземноморья в качестве передовой позиции против Советского Союза, но он также был одержим Палестиной и, более того, евреями, и утверждал, что американским интересам в Средиземноморье наносят смертельный ущерб те в Америке, кто давил на президента Трумэна, чтобы тот поддержал создание еврейского государства в Палестине. Он считал, что это оттолкнет других, например, арабские государства, сотрудничество с которыми было жизненно необходимо, если Соединенные Штаты хотели создать военно-морские базы в Средиземноморье. Было также очевидно, что Сталин использовал Палестину в своих целях, сначала поощряя восстание, а затем, в мае 1948 года, подстрекая Соединенные Штаты признать государство Израиль, которое было немедленно снабжено оружием из его сателлита - Чехословакии. Разногласия по таким вопросам раздражали президента, который уволил Форрестала в 1949 году; вскоре после этого Форрестал, страдавший депрессией, покончил с собой.6

В условиях Средиземноморья значение Израиля было не только демографическим, но и политическим. Мы видели, как жители Яффо, крупнейшего арабского города в Палестине, разбежались еще до того, как город пал перед Хаганой, будущей армией Израиля. Другим важным портом была Хайфа, смешанный город арабов и евреев, население которого в начале 1948 года составляло около 70 000 арабов. К концу войны за независимость в городе оставалось не более 4 000 арабов. Обстоятельства неизбежно были очень запутанными: некоторые арабские лидеры рано отказались от борьбы и уехали в апреле 1948 года, деморализовав тех, кто остался; арабское высшее командование, похоже, хотело, чтобы арабы уехали, опасаясь, что их могут использовать в качестве заложников после того, как британцы окончательно покинут Палестину в мае; Хагана обстреливала город, вызывая панику и бегство под огнем в Акко и Бейрут. Целью бомбардировок было подтолкнуть