Ф.] Разбор поэмы «Руслан и Людмила», сочин. Александра Пушкина // Сын Отечества. 1820. № 37. С. 151).

365

Замечание Воейкова «Мужицкие рифмы!» относилось к строкам из пушкинской поэмы:

Объехав голову кругом,

Щекотит ноздри копием.

Дразнила страшным языком.

Грозил ей молча копием.

(Сын Отечества. 1820. № 37. С. 152).

Причину неудовольствия Воейкова пояснил М. С. Кайсаров: «Поэзия требует, чтобы мы писали: “копием”. Стихотворцы, по вольности, сократили сие слово и стали писать: “копьем”; потом и “копьём”; последнее есть уже слово низкое, простонародное, как же назвать прикажете грубое слово “копиём”?!» (цит. по: Пушкин в прижизненной критике, 1820–1827. СПб., 2001. С. 87).

366

Булгарин переводит прозой следующий фрагмент из оды Адама Нарушевича «Do Stanisława Augusta Króla Polskiego W[ielkiego] Książęcia Lit[ewskiego] o pożytku z nauk nagrodą w kraju rozkrzewionyeh, z okazji odebranego z rąk J[ego] K[rólewskiej] M[oś]ci medalu» (1772):

Na głos jego, powolny dąb się z puszczy wali,

i pławnym grzbietem porze karki brudnej fali.

Ostre brzegi rozwodząc skaliste ramiona,

do spokojnego nawy zapraszają łona.

Samych się bystrych Eurów tępi złość okrutna,

że się dają w rozpięte chytrze ująć płótna;

a ruchome przenosząc po przepaściach grody,

bogacą związkiem handlu odległe narody.

(Цит. по: Naruszewicz A. T. S. Poezje zebrane / Wyd. B. Wolska. Warszawa, 2005. T. 1. S. 144).

367

«Петреида» «Саардамская верфь» (фр.). Речь идет об описании Саардамской верфи в незаконченной поэме французского поэта Антуана Леонара Тома (1732–1785) «Петреида», посвященной Петру I. Саардам (Зандам) – город в Северной Голландии, где в 1697 г. изучал корабельное дело Петр I, работая плотником на местной судоверфи. План поэмы и отрывки из нее были опубликованы в посмертном собрании сочинений Тома (Oeuvres posthumes de Thomas, de l’académie Française. Paris, 1802. Т. 1).

368

Oeuvres posthumes de Thomas, de l’académie Française. Т. 1. P. 10.

Там эти северные леса, эти сосны Норвегии,

Дети тех широт, что осаждает долгая зима,

Чтоб искать на морях новые бури,

Под умелыми руками изгибаются в судна.

(Пер. Т. И. Животовского)

369

Там же.

В черных арсеналах, что окружены пламенем,

Железо длинными потоками течет, пенится, кипит,

Наковальня звенит. Огромный рычаг

Ложится и отгибается на двух дугах стали,

Чей недвижимый зуб, в разгар бури,

Когда кормчий уже видит на свою голову смерть,

Своим огромным весом, борясь с водами,

Кусает песок морей и останавливает корабли.

(Пер. Т. И. Животовского)

370

См.: Воейков А. Ф. Отрывок из поэмы «Искусства и науки». С. 178.

371

Речь идет о строках: «Колеса двигая и жернова вертя, / Пшеницу мелет он; или, работник сильный, / Кует оружие, сошед в вертеп могильный <…>» (Там же. С. 179).

372

Имеется в виду фрагмент:

На пряди делит шелк, лен чистит и прядет,

Мотает на клубки и красит и точет:

Или, собрав куски холста лоскутьев черных,

Их рубит, их толчет с водой в чанах огромных,

Их месит, их белит, перемывает, льет,

И нам их в образе бумаги подает. (Там же).

373

Булгарин переводит прозой следующий фрагмент оды Нарушевича, опустив при этом имя короля Станислава Августа и содержащиеся у Нарушевича аллюзии на судьбу ссыльного Овидия и дав вольный перевод последних строк:

Cóż gdy go szacowniejszym niebo jeszcze darem

ozdobi, napawając słodkim Muz nektarem?

by samym dawszy pochop myślom, te jedynie

miał za rzecz swego dzieła, za cel i naczynie.

Wtenczas już wyzuwszy się ze skażonej prawie

natury, w równej duchom nadziemnym postawie;

już dzielnej myśli pędem od kolebki świata,

płodne w dziwne przypadki goniąc, zbiera lata;

Przetrząsa tajne sprawy, serc szlakuje myśli,

cofa wieków, i patrząc na nie, prawdę kryśli;

wyświeca czarne zdrady, farbowne przyjaźnie,

niewinność na niegodne wystawioną kaźnie;

złość w cnoty płaszcz przybraną, i na własne pany

często kilku głów dumą płochy gmin zmieszany;

okropne wojen losy, sławne wodzów zgony,

w jednej zgoła ciąg wieków tablicy zamkniony.

Już jako mężny orlik wzgardziwszy poziomem,

na karku gwiazdosiężnych Alpów witym domem;

tam dąży, gdzie się wieczna słońca toczy sfera,

wziąwszy z bystrym Horacym za przewód Homera;

a brzękiem wdzięcznej harfy lub trąby złocistej

podaje Stanisława sławie wieknistej:

albo płynąc łabędzim za Owidym torem,

płacze rzewnie nad mętnym Euksynu jeziorem;

że tak słodki król wpośrzód swych ziomków, swych dzieci

żyje, jakby go dzicy opasali Gieci <…>.

(Naruszewicz A. T. S. Op. cit. S. 145–146).

374

Перевод прозой следующего отрывка:

On myśli na papierze dziwnym snuje szykiem,

on cichym uczy kartę przemawiać językiem,

on dzieje lat ubiegłych ustawnie odmładza

i na wieki potomne tysiąckroć odradza.

Dawnoby, co uczone wysączyły pióra,

bystra lotnego czasu z oczu zniosła chmura,

dy mu kruszec odżywny cudem niewymownym

wartkich skrzydeł ciężarem nie stępił ołownym.

Taż go ręka dowcipna, acz ma płoche pierze,

w maluczkiej, jeśli zechce, łacno więzi sferze,

a co latał samopas, nie znając prawidła,

musi pieszo iść w pętach, opuściwszy skrzydła.

(Naruszewicz A. T. S. Op. cit. S. 145).

375

Речь идет о фрагменте:

Нередко Огнь, в искре утаясь, в чертоге вдруг из недр

Сухого дерева выходит с дымом, с треском

И одевает мрак небес кровавым блеском…

Но благочиние гражданам спящим бдит!

Предусмотрительность на крыльях трубы мчит,

Реками вверх вода летит с огнем сразиться

И воли не дает ему распространиться.

(Воейков А. Ф. Отрывок из поэмы «Искусства и науки». С. 179).

376