причем английские коллеги никак не могли взять в толк, зачем ей на берегу Северного моря может понадобиться купальное полотенце. Ирина показала им — зачем. И едва не утонула, потому что не учла одного известного каждому местному жителю с рождения обстоятельства. Перед началом прилива, особенно на пологих отмелях, в море далеко уплывать не стоит. Ирина, привыкшая к Волге и к «карманным» черноморским приливам и отливам, об этом, естественно, и знать не знала. Вода была — градусов восемнадцать. И чего, интересно, эти англичане жалуются на недостаток пляжей, подумала Ирина, положила на всякий случай вещи на высокий камень подальше от воды и поплыла себе, держа курс на туманный британский горизонт. А обернувшись минут через пятнадцать, с удивлением обнаружила, что берег едва просматривается где-то в противоположной стороне горизонта. Она повернула, перешла с брасса на кроль и минут двадцать месила воду, пока ей не показалось, что она давно уже должна была упереться лбом в береговые скалы — как в бортик бассейна. Она подняла голову — до скал было еще порядком. И самое неприятное: она начала замерзать.

Дальнейшие обстоятельства своего первого знакомства с заливом Уош Ирина помнила смутно. Она старалась экономить силы, вкладывая в каждый гребок как можно больше энергии на последнем, самом выгодном с точки зрения движения вперед этапе. Она отдыхала на спине, продолжая грести обеими руками, но имея зато возможность дышать столько, сколько захочется, и не останавливаться при этом, и не слишком терять в скорости. Она-таки добралась до прибрежной отмели, но тут выяснилось, что расслабляться рано. Потому что главное испытание — впереди. Волны, которые вдали от берега казались пусть по-океански крутоватыми, но не слишком большими, здесь, на песчано-галечном пляже, выросли до гигантских размеров. И каждая, протащив сначала Ирину метров на тридцать, на сорок вперед, норовила потом подмять ее под себя, закружить, ударить для верности со всего маху о дно и уволочь обратно, на те же самые тридцать, сорок, а то и на все пятьдесят метров. И не выработай Ирина после первого десятка безуспешных попыток встать на ноги собственной тактики борьбы с приливом — сколько бы, интересно, она так продержалась? Экономь силы, пока тебя несет к берегу. Не жадничай — как только волна начнет свой окончательный рывок — отставай от нее и жди следующую. А потом, если повезет, пытайся прорваться. И тут уже сил жалеть не приходится.

Только выбравшись, наконец, к утесам, измотанная, исцарапанная в кровь об острые камни — когда ее, уже бегущую по песку, несколько раз сбивала с ног и уволакивала обратно, в самый кипеж, очередная волна, — Ирина поняла, что домой придется возвращаться в чем есть. Потому что камня, на котором остались вещи, давно уже не было видно. А потом, еще минут пять спустя, когда ей удалось-таки — чудом — отследить в прибое и выручить куртку и совершенно теперь бесполезное полотенце, она поняла, что выберись она на берег на сто метров южнее, и на этом ее визит в Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии можно было бы считать оконченным. Потому что в ста метрах южнее прилив кипел между торчащими из песчано-водно-пенной суспензии огромными черными камнями, и сверху это было похоже на истекающую слюной пасть огромного бешеного пса. По пути туда она прошла мимо этих камней, не придав им никакого значения. Тем более что от них до кромки воды было не меньше километра. Сейчас же… Удариться разок о такой вот камушек. Закрутиться. Хлебнуть тамошнего месива. И все, привет. Как говаривала ей когда-то мама, отпуская одну купаться — утонешь, домой лучше не возвращайся.

Брр! Ирину передернуло дрожью при одном только воспоминании о том английском заплыве. Нечего сказать, устроила себе инициацию. Ритуал посвящения в агенты международного масштаба. Ладно, проехали. В Волге будем плавать совсем по-другому. Здесь я — дома.

И действительно — проехали. Она, должно быть, задремала или просто отключилась надолго, потому что, пока ее не было, Ларькин уже успел проскочить пыльные энгельсские улицы и выехал на балаковскую трассу. «Уазик» шел на приличной скорости. Ирина от него такого не ожидала. Мелькнул мост через Саратовку, и потянулись однообразные, обсаженные вдоль дороги вязом и акацией поля. Теперь — километров сорок прямой или почти прямой дороги, до самого поворота на Сеславино.

— Поедем прямо в село? — спросила Ирина.

— А, проснулась? — Виталий на секунду оторвал взгляд от дороги и улыбнулся ей. — Какая такая пакость тебе снилась?

— А с чего ты взял, что мне снилась какая-то пакость?

— Жаль, что ты себя не видишь, когда спишь. У тебя, как и у всякого порядочного разведчика, все на лбу написано. Большими буквами. Я не знаю точно, от кого или от чего ты там во сне спасалась, но спасалась, и уж чего-чего, а эротических видений в твоем сне точно не было.

— Я что, действительно спала? Знаешь, совершенно не заметила, как заснула. Вспоминала, как однажды чуть не утонула в Англии, выплыла в море во время прилива, такая была дура… Аборигенов, как ты совершенно правильно заметил, всегда нужно слушаться. Или по крайней мере присматриваться к выражению их лиц. Потому что когда я в тот раз подхватила полотенце и пошла к морю, лица у них были более чем странные.

— Представляю, какие будут лица у местных аборигенов, когда мы к ним заявимся со всей этой аппаратурой и примемся шнырять по всей округе, распугивая рыбу и культурно отдыхающую молодежь.

— Боюсь, молодежи там не слишком много. Кашин сказал, что сельцо вымирающее. Оно, насколько я поняла, особенно большим-то никогда и не было…

— Н-да, совхоз имени товарища Брандта. Вот бы с кем пообщаться.

— А твоя аппаратура — она и призраков тоже ловит? Кстати, об аппаратуре, — Ирина вопросительно подняла брови и указала на приборную панель и через плечо — назад, в кузов.

— Вспомнила тоже, — расхохотался Ларькин, — ты вчера спать пошла, а я остался машину готовить. И, честное пионерское, устранил все замеченные неисправности. До единой. Так что мы теперь можем, не смущая ничьих ушей, обсуждать любые интересующие нас темы. Вплоть до самых интимных. Как то — ты готовить умеешь?

Глава 7

1 июля 1999 года. Саратовская губерния. Марксовский район. Село Сеславино.

Готовить Ирине не пришлось. Повезло с хозяйкой. За тридцать рублей в день она предоставила им и кров, и стол. Две комнаты в большом, изрядно обветшалом доме, где кроме хозяйки и всяческой надворной и надомной живности жил еще только хозяйкин