Активнейшую роль в сохранении и публикации ермоловского наследия сыграл Погодин, получивший доступ к архиву Алексея Петровича и настойчиво разыскивавший его бумаги вне семьи.

Через два года после его смерти Погодин выпустил основательное и чрезвычайно полезное издание — «Алексей Петрович Ермолов. Материалы для его биографии».

Еще через год Николай Петрович Ермолов начал издание записок Алексея Петровича в двух томах с приложением обширного корпуса документов.

В 1867 году Погодин выпустил «Воспоминания об А. П. Ермолове».

Начиналась вторая жизнь «великого Ермолова», в которой ратоборствовали между собой два мифа — его собственный и миф, рожденный памятью о нем.

P. S.

3 июня 1834 года Пушкин занес в дневник: «…Обедали мы у Вяземского: Жуковский, Давыдов и Киселев. Много говорили об его правлении в Валахии. Он, может, самый замечательный из наших государственных людей, не исключая Ермолова, великого шарлатана».

Павел Дмитриевич Киселев, один из тех молодых генералов александровских времен, которые мечтали изменить ход русской истории, после войны 1828–1829 годов командовал армией, оперирующей в Дунайских княжествах, и после окончания войны стал правителем этого русского протектората. Он произвел там ряд радикальных реформ и, в частности, существенно облегчил положение крестьян.

Он вернулся в Россию в 1834 году, одержимый своей старой мечтой об освобождении крестьян.

Состав обедавших был таков, что посягать на репутацию Ермолова не приходилось. Алексей Петрович был в приязненных отношениях с Вяземским. Жуковский воспевал его в стихах и уже во время опалы. О Денисе Давыдове говорить не приходится.

И если вчитаться в текст Пушкина, то ясно, что Ермолов, по мнению Пушкина, естественно включался в состав «замечательных государственных людей». В 1834 году он был членом Государственного совета, и его политическая судьба была еще не ясна его почитателям.

Но если «замечательный государственный человек», то почему — «великий шарлатан»?

Очевидно, это реакция на то впечатление, которое Алексей Петрович произвел на Пушкина во время свидания в 1829 году. Кроме того, Пушкин интересовался Ермоловым, и ему было от кого почерпнуть сведения о нем и его натуре.

Слово «шарлатан» в словаре Даля объясняется так: «Обманщик, хвастун и надувала; кто морочит людей, пускает пыль в глаза…»

Разумеется, Пушкин не считал Ермолова обманщиком и надувалой. Он скорее имел в виду вторую часть. Демонстративная обходительность Алексея Петровича, «льющиеся потоком» воспоминания — о своей деятельности, — рассыпающиеся «полными горстями остроты», величественная повадка, умелая эксплуатация своей незаурядной внешности, сокрушительное обаяние, безотказно действовавшее на молодежь, — все это давало Пушкину право употребить столь обидное слово.

Неизвестно, знаком ли был Пушкин с записками о путешествии в Персию, широко ходившими по рукам. Но если был знаком, то у него не осталось бы сомнения, что «пускание пыли в глаза» было доведено Алексеем Петровичем до степени высокого дипломатического искусства. Потомок Чингисхана…

Однако заметим: «великий шарлатан» — «великий», а не мелкий фигляр!

Речь шла о несоответствии мира внутреннего — «замечательный государственный деятель» — и стиля поведения.

Нет ни малейших оснований считать столь часто цитируемую формулу Пушкина основой его оценки Ермолова…

Но и забывать об этом не приходится. Алексей Петрович действительно играл роль — роль великого человека. Он обозначил ту роль, которая была, по его убеждению, предназначена ему судьбой и сыграть которую всерьез ему не дали.

Великое деяние не состоялось. Остался великий театр…

1777, 24 мая — в небогатой дворянской семье родился Алексей Петрович Ермолов.

1784 — поступает в Московский университетский благородный пансион.

1787, 5 января — определен в лейб-гвардии Преображенский полк каптенармусом.

1788, 28 сентября — произведен в сержанты того же полка.

1790, август — приезжает в Санкт-Петербург.

1792,1 января — перевод в Нижегородский драгунский полк с чином капитана, назначение старшим адъютантом генерал-поручика А. Н. Самойлова, командующего войсками в Молдавии на турецком театре военных действий.

18 марта — определен квартирмейстером во 2-й бомбардирский батальон в Петербурге.

14 декабря — назначен флигель-адъютантом генерал-прокурора А. Н. Самойлова и поселяется в его доме.

1793, 26 августа — после экзамена переименован в капитаны артиллерии.

9 октября — назначен репетитором в Артиллерийский и Инженерный шляхетский корпус.

1794, 1 мая — отправляется волонтером на войну с Польшей.

23–24 октября — командуя батареей, отличился при штурме Праги, предместья Варшавы. Получает из рук А. В. Суворова орден Святого Георгия 4-го класса.

1795, 9 января — по возвращении в Петербург переведен во 2-й бомбардирский батальон.

Весна — командирован в Италию; выполняет функции военного агента и участвует в боях против французов в рядах австрийской армии.

1796, начало — возвращение в Петербург.

Апрель — 1797, февраль — участвует в войне против Персии; отличился при осаде Дербента; награжден орденом Святого Владимира 4-й степени.

1797,11 января — произведен в майоры с переводом в артиллерийский батальон, дислоцированный в городе Несвиже Минской губернии.

13 мая — пишет роковое для него письмо А. М. Каховскому.

1798, 1 февраля — произведен в подполковники.

24 ноября — приказ об аресте Ермолова.

7 декабря — оправдан и возвращен в свою часть.

20 (?) декабря — второй арест Ермолова.

1799, 4 января — доставлен в Петербург и помещен в Петропавловскую крепость.

8 января — приказ императора Павла о ссылке Ермолова в Кострому «навечно».

12 января — прибыл в Кострому.

1801, март — возвращен из ссылки по указу императора Александра I. Апрель — определен в 8-й артиллерийский полк.

Июнь — 1805, август — командует конноартиллерийской ротой в Вильно.

1805 — участвует в сражениях при Амштеттине (22 октября), при Кремсе (27 октября) и при Аустерлице (20 ноября).

1806, 4 июля — произведен в полковники.

26 августа — назначен командиром 7-й артиллерийской бригады.