имела понятия о своём возрасте. Лилит для интереса подсчитала: Риву по традиции выдали замуж сразу после первых месячных, через год она родила, её сыну по виду около семнадцати-восемнадцати, значит, ей всего лишь около тридцати. У неё нет такой рельефной фигуры, как у Наны, но она потрясающе эффектна.

– Задание Главы города выполнено, – подытожила Аага-Ти. – Неплохо получилось. Даже не ожидала.

– Старый урод Сэм её не достоин, – заметила Линн. – Подумай, Рива, может, и тебе от него свалить…

– Нет-нет, – испуганно прошептала Рива. – Он же мой муж! И он… он очень хороший. Только никто этого не видит почему-то.

– Ну, дело твоё, – сказал Куарис-Ш. – Запомни: выбор у тебя есть. Ты свободна. Ты можешь его бросить в любую минуту. Если что, мы тебя всегда поддержим и поможем.

Рива кивнула, собрала в пакет свои "украшательные" кости и уверенно прошлась по комнате, любуясь собой в отражающем экране.

– Это настоящее искуство – настолько поменять человека, – сказала Линн.

– Изменения должны быть не только внешние, – ответил Куарис-Ш, – но прежде всего внутренне. А это не так быстро и не так просто. Если это произойдёт, вот тогда это будет настояищим искуством.

– А теперь иди домой, – велела Лилит. – И если твой дикий психованный вождь не оценит наших трудов, я с ним сама пойду разбираться!

Сэм Длинное Копьё с фиксаторами на ещё не до конца заживших переломах, сидел в злобной тоске под домашним арестом, не в состоянии расстаться с планами мести. Фантазии на тему страшной мучительной смерти Наны и Кима – единственное, что хоть немного поднимало ему настроение. Но с воображением у Сэма дела обстояли неважно, вариантов смерти оказалось не так много. И он глубже погружался во мрак депрессии.

Он не предполагал, что будет так тосковать по сыновьям. В доме слишком тихо. Песочница под окном пуста, как пуста теперь сама жизнь. В песке тонет игрушечный горнопроходческий комбайн, подаренный сыновьям кем-то из синелицых. Покачиваются от ветра качели, собственноручно сделанные Сэмом, в точности такие, какие он увидел у синелицых (Сэм в детстве знать не знал ни про игрушки, ни про качели). Голоса мальчиков звучат в памяти. Они сейчас со своей окоянной мамашей на другом полушарии. Погаснет верхняя лампа Светило, она уложит детей спать и пойдёт развлекаться с проклятым Кимом… И всё её шикарное тело теперь принадлежит Киму. А не ему, Сэму, законному хозяину! При такой мысли лицо Сэма покрылось красными пятнами. Где этот Молебдил на "другом полушарии"? Экс-вождь начал, было, размышлять, где это, но при мысли о полушариях ему неизменно представлялись формы тела Наны, а не далёкий посёлок. А насколько далеко этот Молибдил? Говорят, дальше самой отдалённой фермы. Если б не разбился проклятый дисколёт, он бы облетел всю дальнюю округу, нашёл и забрал бы своих мальчишек. И жахнул из этого жутковатого оружия по ней, стерве распроклятой. И по этому Киму, и по всему тому посёлку на другом полушарии… эх, эти полушария…

От мрачных мыслей немного отвлекло наводнение, вплотную подступающее к его теплицам с экспериментальными посадками новых сортов. Из-за экспериментальных посадок Советник по сельскому хозяйству разнервничался даже больше, чем из-за ухода младшей жены. Он связался по личному переговорнику с Главой города и так вопил, что его конвоировали в теплицы. Там он, сутки не спав, самоотверженно спасал экспериментальные посадки. При этом он даже не чувствовал боли в срощенных костях и в зашитой селезёнке. Это помогло отвлечься на какое-то время от мрачных мыслей.

Но как только опасность для экспериментальных сортов миновала, тоска опять полностью овладела Советником по сельскому хозяйству. В каждом изгибе ветвей, в каждом стройном стволе виделась ему Нана, крутобёдрая, длинноногая, соблазнительная. Сбежавшая. И он, бывший могущественный вождь, ничего не может с этим поделать. Нынешняя власть на её стороне! Кима, конечно, понять можно: когда на пороге возникает такая красавица – тут ни один мужчина не устоит. Но она! Троих чудесных сыновей она родила благодаря кому?! Ему, своему мужу! И она их забрала! Украла! Как смотреть в глаза людям после такого позора?!!

Снаружи дома под окном расположились с кувшином охлаждённой учавы Аис-Ша и Антонио Чернявый – была их очередь сторожить Советника. Билли и Уаксу-Ф, караулившие ночью, и Айнаув-Н, стороживший днём, давно ушли.

"Надо бежать! Не дожидаясь конца домашнего ареста! Найти! Отнять мальчиков, отомстить ей и ему! Убить! Нет, искалечить, чтобы жили и всю жизнь помнили… Но как? Как это сделать?" – бесконечно вертелось в голове Сэма, и он чувствовал, что сходит с ума.

Наконец голод отвлёк его от мрачных мыслей.

– Эй, мать! – крикнул он. Не получив ответа, заорал: – мать, жрать!

Тишина.

– Мать, жрать живо, уснула что-ли!

Ответа опять не было, дом с утра был непривычно пуст и тих. Старший сын и дочь Лала куда-то ушли. Даже кота не видно с утра. Последнее время все домочадцы старались поменьше бывать дома.

"Старуха, видать, на дальнюю ферму потащилась, там сорняков полно. И девчонку взяла, помогать пропалывать", – решил Сэм и лично поплёлся на кухню. Впервые его любимого грибного рагу не было. Даже посуда не была помыта.

"Совсем распустились жена и дочь!" – возмутился Сэм. С отвращением пожевав оставшуюся от завтрака засохшую лепёшку, уселся на крыльце. Вид его был настолько кислый, что Аис-Ша и Антонио тоже невольно сморщились. Вечерело. С репетиции металл-группы прибежал Рой Чуткое Ухо, заорав прямо с порога:

– Мать, жрать! Быстрей, я голодный!

Ответом ему была тишина и недовольное сопение отца. В синей дымке Светило начало садиться за громаду "Молниеносного". Люди, возвращаясь со строительства дамбы, шли по улице Пещерной мимо дома Советника. Многие здоровались с ним, но ему казалось, будто они усмехаются тайно. Сосед Юрий Крепкий Кулак проехал мимо на вездеходе со своей фермы. Кивнул Сэму, помахал рукой. Смеётся, наверно, тайком над ним вместе со своей Фанусой. Соседка Кика Тонкое Горло с дочкой прошла мимо. Приветствовала его вежливо, как положено, и пошла в сторону своего дома. Тоже смеётся за его спиной, не иначе. Несколько помощников поздоровались с Советником. Даже эти недолюди, и то хихикают над ним – Сэм уверен в этом. Как жить теперь? Как? Лучше бы ему разбиться насмерть в угнанном дисколёте, но он лишь получил несколько переломов и разрыв селезёнки. Эти повреждения медики на удивление быстро срастили корректором и какой-то странной, наверно, колдовской, операцией, которой он совсем не помнит. И вот он жив, а жизни нет.

Блуждающий взгляд Советника не мог не остановиться на яркой незнакомке в нарядной тунике. Гордо подняв голову, длинноногая