пару ремней крест-накрест и меховую жилетку из клочковатой овчины. А у Беса в его гигантском рюкзаке нашелся аксессуар его собственного изобретения — ложные ботфорты. Типа, голенища сапог, которые поверх ботинок надеваются и перетягиваются ремнями с вычурными пряжками. Ну, теперь стало понятно, куда уходит добыча Беса со свалки. Пряжечки были явно из того улова. Мои подельники выглядели попроще — колета и ботфорт им не полагалось, просто рубахи и жилеты. А современные и не очень презентабельные на вид ботинки Ирина замотала черной тряпкой, полосы которой во множестве притащила в числе всего прочего. Из этой же тряпки соорудили и их головные уборы. И повязку на глаз одному.

Продумалась. Или, может быть, ей на уши присел Бес, который растолковал все тонкости создания эффектного антуража дендрофекальным способом.

Смотрелось это все чуть диковато, конечно. И, ясен пень, не как в «Игре престолов» вовсе. Но на низкобюджетную фэнтезюху наш общий внешний вид вполне тянул.

Я кое-как натянул на себя свое пальто и взял протянутую Ириной железную кружку. Ладони одновременно обжигало и ломило от холода. Я сделал глоток чая. Сладкий, черный и с молоком. Обычно я такой не пью, но конкретно сейчас напиток был тот, что надо.

«Как же хорошо…» — подумалось вдруг. Нахлынули какие-то обрывки ощущений-воспоминаний. Откуда-то с лыжных баз, куда я в детстве с родителями ездил, с еще каких-то зимних прогулок. Когда сначала замерз, потом разгорячился активно двигаясь, щеки полыхают. А ты хватаешься руками за горячую батарею, и тебе одновременно больно, горячо, холодно и… хорошо так, что прямо до мурашек. А потом ты пьешь чай со вкусом дров и приторный настолько, что зубы сводит. В нормальном состоянии ты даже к такому не прикоснулся бы, а сейчас — за милую душу. Обжигаешься, дуешь на него, снова обжигаешься. И так вкусно это почему-то…

— Можно мне тоже чаю? — из двери постройки, где снимали сцену, как герой и принцесса пробираются по развалинам, показалась завернутая в спальник Кристина. Только лицо выглядывало и ноги. В изящных белых сапожках на шпильках… Стопудово ни разу не зимних!

— Нужно! — Ирина ухватила гусеничку-Кристину и потащила в сторону уазика. — Только пить ты его в машине будешь.

— Нам еще драку снимать! — запротестовала звезда.

— Сначала снимем те части, где герой сражается, потом с тобой, — Ирина подтолкнула девушку на переднее сидение. — Грейся пока, сейчас чай принесу.

В общем-то, рабочий процесс съемок напоминал управляемый хаос. Необходимые сцены Стас держал в голове и командовал актерам, то есть нам, как встать и что делать. Когда Беса и Кристину отправили греться, он принялся за нас. Снимать, как главарь, то есть я, заметил положительных героев и крупным планом зловеще хохочет. Как мы подкрадываемся, перебежками. Как одноглазый выглядывает из-за угла, как мы все трое с криками и воплями бросаемся в атаку. И поскольку то, что у нас будут рожи красные, никого не волновало, сразу же снял и поражение. Как падает по ступенькам скорчившийся одноглазый, как второй сползает по кирпичной стене. И как я убегаю вдоль стены, придерживая шляпу и оглядываясь.

Пока Стас нас гонял туда-сюда, требуя повторения дублей, деятельный Бес уже набрал среди развалин всяких деревянных обломков и запалил костер. Чуть в отдалении от места съемок, но когда Стас его увидел, он пришел в восторг и потребовал от нас еще одной сцены — как мы сидим вокруг этого самого костра и греем замерзшие руки. Эта сцена вышла полностью достоверной — руки наши к этому моменту одеревенели почти до бесчувствия.

Дальше снимали боевку. Мечей было три — у меня, Беса и Кристины. Свежевыкрашенные серебрянкой. Не сказал бы, что они прямо похожи на железные, но хрен знает… Сувенирная сабля, которую на всякий случай взяла с собой Ирина, вычурная такая, с камушками и позолоченной рукояткой, в комплекте со всем остальным смотрелась хуже. Даже Кристина, которая сначала ее схватила, согласилась, что как-то да, не очень… И взяла в руки меч работы Беса. Пластиковый, покрытый серебрянкой. А два бандита были вооружены попроще — один топором из резины, а второй — дубиной, замотанной полосками кожи.

— А как мы будем снимать бой? — спросил я, взвешивая в руках свой меч. — Мы же вроде как не особо спецы в размахивании холодным оружием. И нашу неловкость будет очень хорошо видно.

— Расслабься, Вов, — отмахнулся Стас. — Бой непрерывно никто не снимает. Сейчас я просто по очереди сниму, как вы стукаете клинками с разных ракурсов, а потом сделаю нарезку. И в озвучке добавим металлический лязг еще. И нормально все будет.

— Ага, понял, — кивнул я.

— Все, поехали! — Стас похлопал в ладоши. — Бес, Вова и Олег, вот сюда, на лестницу. Вова и Олег, оба замахнулись и ударили сверху, Бес — ставь блок и отталкивай меч и дубину. Отлично, снято. Теперь Олег бей дубиной сверху, Бес — перехватывай его руку и толкайтесь. Да сильнее толкай, что ты танцуешь-то?

Съемки понеслись дальше. То ли мы уже притерпелись к холоду, то ли стало теплее, то ли просто двигаться в этой части съемок приходилось активнее, но как-то мерзнуть активно мы перестали. Прыгали, бились клинками, падали и боролись. Наснимали, должно быть, на часа полтора всяких активных физических взаимодействий. Мужички из теплушки приходили еще раз, уже более подогретые. Тоже пытались принять участие и давать советы. Кристина, когда с нее в очередной раз снимали спальник, вдруг вспомнила про то, что — о ужас! — у нее же прическа испортилась! Ее все хором убеждали, что ее во-первых, здесь боевая сцена, и она должна выглядеть растрепанной, а во-вторых — она в любом виде божественно прекрасна. Сторож даже от щедрот предложил ей замахнуть стопарик для настроения. Но сработало прохладное иринино: «А если разрыдаешься, то еще и тушь потечет. И нос покраснеет!»

И уже под самый финал, когда сгустились сумерки, снимали сцену с факелом и входом в сокровищницу «Золотой телец». В роли этого места выступило совсем другое здание, внутри которого сохранилась большая двухстворчатая дверь с вычурными хрен знает как уцелевшими латунными ручками.

— Все, еще один дубль, и домой! — скомандовал Стас, когда Бес и Кристина в третий раз подошли к двери и осветили факелом довольно талантливо нарисованную под старину вывеску.

— Сейчас только масло на факеле подновлю, — сказал Бес и метнулся к складу наших вещей за бутылкой отработанного машинного