— Время вышло. Вы должны дать разгадку.

— Не валяйте дурака!

— Красный лоток? — слегка пригнувшись, спросил Бинго. — Или желтый лоток? Ваш выбор!

— Я настаиваю...

— Тихо-тихо, — предупреждающим тоном сказал Бинго. — Ваш ответ!

— Но...

— Ответ! Я жду!

— Вы просто...

— Время уходит! Остались считанные секунды!

— Красный лоток! — взвизгнул Соллум.

— Ха-ха-ха! — ликующе воскликнул Бинго. — Неправильно! Абсолютно неправильно! Ответ: желтый лоток! Не понимаю, как вы могли ошибиться! Я выиграл! Гип-гип ура!

— Это какой-то фарс-с-с, — с угрожающим свистом прошипел Соллум.

Казалось, что гнев и раздражение испарили его мрачные, но вполне благопристойные манеры.

— Ты выбрал ответ наугад, подлый соддит.

— Ничего подобного, мистер Неудачник. Я вас понимаю. Никому не нравится проигрывать.

— Если бы я сказал «желтый лоток», ты начал бы настаивать на том, что ответом является «красный лоток».

— О чем вы говорите? — с укором возразил ему Бинго. — Это ни в какие ворота не лезет! Неужели вы сами не видите? Красный лоток никуда не годится.

— Довольно! — закричал Соллум. — Ты...

Его голос опустился на октаву и приобрел угрожающие полутона. Но он не закончил эту фразу[25].

— Я выиграл, — подпрыгивая вверх и хлопая себя по бокам, пропел соддит. — Я выиграл спор! Кстати, что мне причитается в качестве выигрыша?

Какое-то время Соллум мрачно молчал. Затем он кратко произнес:

— Теперь ты можешь съесть меня.

— Съесть вас? — повторил ошеломленный Бинго.

— На это мы, собственно, и играли. Если бы я победил, то точно съел бы тебя. Но раз ты выиграл, тебе и вилка в руки.

Голос философа наполнился горечью и уничижением.

— Честно говоря, я рад. Мне жутко надоело жить в этой темноте. Давай, приступай к кровавому пиру. Можешь начать с моих ног.

— Но я не хочу питаться вами, — ответил Бинго, встревоженный подобной перспективой.

— Ты обязан сделать это, — возмутился Соллум. — Такова доктрина неизбежности! Глобальная функция директивной необходимости! Ты победил меня, поэтому ешь!

— А вы не могли бы просто показать мне дорогу отсюда?

— Нет, — твердо сказало существо. — Такая замена была бы неправильной.

— Давайте устроим еще одно состязание по загадкам, — предложил ему соддит. — Если я выиграю, вы покажете мне выход из лабиринта. А если вы одержите победу, то я покажу вам дорогу отсюда.

— Я не желаю показывать тебе дорогу, — ответил Соллум.

— А я не желаю глодать ваши кости, — парировал Бинго. — И перестаньте шельмовать. Неужели так трудно быть честным? Я же выиграл спор!

— Значит, ты отказываешься от права на мои кости и мясо? Ты добровольно игнорируешь возможность съесть меня?

— Да!

Соллум вздохнул — печально и тихо. Если бы пруд в пещере был наполнен его слезами, то и тогда этот вздох не показался бы более скорбным.

— Вы ранили мою гордость, сударь, — произнес он, вновь переходя на вежливую форму обращения. — А гордость — это единственная ценность, оставшаяся в моей жизни. Посему предупреждаю вас! Либо моя жизнь закончится в ближайшие минуты, либо я посвящу ее коварной и безжалостной мести, целью которой станете вы. Фактически, не считая гордости, я обладаю только одной Штучкой многоразового применения и величайшей материальной ценности. И лишь в ней я нахожу единственное утешение, которое скрашивает мое жалкое и однообразное существование.

— Как же мне везет сегодня! — похвастался Бинго. — Конечно, вы еще не в курсе, но я нашел одну Штучку в тоннеле, когда свернул в ваш проход. Она теперь в моем кармане.

Наступила тишина. В тусклом синеватом свете было видно, как Соллум открыл рот и, пригнувшись, сердито уставился на соддита. Его острые зубы напоминали гвозди.

— Это правда? — спросил он натянутым голосом.

— Смею сказать, что, по всей вероятности, она и есть та самая реликвия, о которой вы говорили, — продолжил Бинго. — Естественно, что упало, то пропало. Кто нашел, тот и владеет. Но разве это не счастливое совпадение? Сначала я обыграл вас в честном и справедливом споре, а затем оказалось, что ваша Штучка стала моей собственностью. Мир полон забавных приключений!

— Возможно, вам стоит вернуть Штучку мне? — предложил ему Соллум.

Его поза выдавала пессимистическое ожидание негативного ответа. Соответственно, Бинго и дал такой ответ.

— Нет, я оставлю ее себе, — сказал он. — Кстати, вы не могли бы показать мне дорогу...

Его спасли инстинкты соддита. Не в силах сдерживать ярость, Соллум направился к Бинго решительной походкой. Он намеревался порвать ему горло и попировать на дрожащем трупе в самой что ни на есть извращенной манере. Удар когтистой лапы снес бы соддиту полчерепа, если бы тот не увернулся в нырке. Бинго побежал на максимальной скорости, доступной для его маленьких ног. Он не заботился о направлении — лишь бы подальше от тихого пруда и разгневанного философа.

— Верни мне мою прелесть! — немного приотстав, взвыл Соллум.

— Ага, разбежался, — шепотом ответил соддит.

Сунув руку в карман, он нащупал Штучку. Мириады магических свойств предмета, среди которых имелись средства видения в темноте, чары ориентирования на местности и ускоритель для бегущих пяток, позволяли Бинго мчаться по подземным переходам с потрясающей быстротой. Он огибал предательские выступы, поднимался по спиральным лестницам и пересекал пещеры, похожие на залы. Наконец, почти бездыханный, он оказался на высоком обрыве и ошеломленно заморгал в ярком солнечном свете.

Обрыв находился на восточной стороне Мятных гор. Справа из пасти огромной пещеры изливался и падал вниз поток ледяной воды — исток реки Шелк. Немного поморгав и привыкнув к солнечному свету, Бинго понял, что выбрался из лабиринта. Его отделяли от спасения только сорок футов высоты и бурливший холодными водоворотами котлован, в который низвергался водопад.

— Хорошая новость, — закричал кто-то снизу.

Голос едва пробивался сквозь грохот горного потока. Соддит осторожно нагнулся над выступом обрыва и посмотрел на тропу у края воды. Прямо под ним и далеко внизу стояла группа из восьми гномов и одного сутулого старого колдуна. Какой-то гном (с такого расстояния он не мог понять, кто именно) указывал пальцем вверх.