– Да! – решительно воскликнула Николь.

– И я так думаю. Тебе ведь и самой этого хочется. Что тебя смущает? – спросила Гейл.

– Если бы я не знала его раньше, ничто бы не смущало, – нехотя призналась Уиллоу.

– Ну так представь себе, что вы только что познакомились, – предложила Николь.

– Не могу. Он не помнит, как обидел меня с тем выпускным. О чем, по-вашему, это говорит? Правда, я и сама хороша – переспала с ним, хотя он и думать забыл о событии, которое перевернуло всю мою жизнь и отношение к мужчинам.

– Это говорит о том, что он способен идти вперед, а не пережевывать то, что нельзя изменить. И о том, что ты хочешь его настолько сильно, что готова рискнуть, – заявила Гейл.

– На этот раз никакого риска, у меня все под контролем, – не вполне уверенно сказала Уиллоу.

– Ну-ну. Я тоже думала, что буду просто спать с Коннором и ни за что не влюблюсь, – сообщила Николь.

– Вот-вот, как и я с Расселом, – поддержала Гейл.

– Да что же такое? Мы ведь умные женщины! – в отчаянии воскликнула Уиллоу.

– С правильным мужчиной женщина может позволить себе быть глупой, – объяснила Гейл.

– Джек для меня – правильный, – согласилась Уиллоу.

– Не обязательно. Может, просто ты привыкла думать о нем в контексте любовных отношений. Трудно сказать поэтому, что ты на самом деле к нему сейчас чувствуешь. Но если тебе кажется, что он тебе нужен, действуй. А мы всегда тебя поддержим! – пообещала Гейл.

– Дерзай! И помни, я это говорю ради твоего блага, а не ради дня в спа «Элизабет Арденн»! – подбодрила подругу Николь.

Уиллоу хмыкнула, путаясь в мыслях и чувствах. С Джеком она чувствовала себя не то чтобы глупой, но очень неуверенной, и это ее раздражало.

– Спасибо, девчонки!

– Да не за что! Ты же всегда нам помогала. Давай, мы за тебя! – отозвалась Гейл.

Уиллоу нажала отбой, так и не определившись с тем, идти ли ей в ресторан. Но Гейл задала резонный и очень правильный вопрос: а чего же хочет сама Уиллоу? Она собралась было позвонить Джеку и отменить встречу под каким-нибудь неубедительным предлогом, но разозлилась на саму себя: хватит прятаться от жизни! Едва она успела надеть облегающее платье от модного дизайнера, которое недавно купила на распродаже, как ей позвонили сообщить, что машина прибыла.

Неблизкий путь до ресторана так и не дал желаемого ответа на мучивший Уиллоу вопрос. И, не приняв никакого решения, она вошла в ресторан. Джек ждал ее у барной стойки. На нем был костюм с галстуком, волосы гладко зачесаны. Заметив ее, он встал и пошел к ней навстречу. Вспоминая, как он выглядит без одежды, Уиллоу вздохнула: никогда ей не сосредоточиться в его присутствии. Она просто обречена быть его пленницей!

Джек сразу понял, что Уиллоу так же не по себе, как и ему. Разговор не клеился, и по его вине в том числе, так как он боялся дать слабину и показать, как глубоко в его душу она проникла.

Наконец за десертом он от отчаяния спросил, не увлекается ли она сагой «Сумерки», и получил исчерпывающий критический анализ данного явления массовой культуры. Дальше вымучивать светскую беседу было невозможно, и Джек задал мучивший его на самом деле вопрос:

– Почему ты приехала меня встречать сегодня?

С этого-то все и покатилось…

Уиллоу заправила за ухо прядь волос, потом вспомнила, что это не просто выбившийся локон, а часть укладки, вернула прядь на место и неуверенно ответила:

– Сама не знаю. – Она отпила вина, оглядела зал, потом снова посмотрела на Джека. – В те минуты, когда я не знала, что с тобой, что-то во мне изменилось. Я не хотела больше мстить…

– Ты хотела мне мстить? За что?

Уиллоу снова сделала большой глоток, поставила стакан и спросила:

– Что ты помнишь о нас с тобой в школе?

– Ты помогала мне с английским. Мы занимались по утрам перед тренировками.

– Так, а еще что?

Джек понимал, что упускает что-то важное, но никак не мог понять, что именно.

– Мы много общались. Помню, ты собиралась получить Пулицеровскую премию и уехать из Фриско. Говорила, что предпочитаешь большие города и великие умы, которые не судят окружающих.

Уиллоу откинулась на стуле и пристально на него посмотрела:

– Я и забыла, какой заносчивой тогда была. Я ведь считала себя умнее всех.

– Ты вовсе не производила впечатления выскочки, – возразил Джек. – Ты просто была девушкой, которая точно знает, чего хочет от жизни. В то время как я не загадывал дальше местечковых игр, ты уже задумывалась о будущем.

Уиллоу прикусила нижнюю губу:

– Да, задумывалась. Ты пригласил меня на выпускной и обманул, – выпалила она. – Мы, как обычно, занимались, потом ты позвал меня в кафе-мороженое и там вдруг спросил, иду ли я на ваш выпускной. Я не собиралась, не с кем было. И ты тогда сказал, если я хочу, то могу пойти с тобой.

Тут Джек вспомнил. Незадолго до этого благодаря ему команда выиграла чемпионат, будущее открывало блистательные перспективы, он был в приподнятом настроении и захотел сделать приятное для Уиллоу, которой оставалось учиться и, как она сама говорила, прозябать в их городишке еще два года. Вот и пригласил…

– Ты решила, что я тебя обманул? Не помню, – проговорил он, отворачиваясь и вытирая губы салфеткой.

Это не она решила. Так все и было. Она разоделась в пух и прах, даже прическу сделала. А он просто не пришел. Уиллоу помотала головой, положила салфетку на стол и встала:

– Ладно, не важно. Мне нужно в дамскую комнату.

Глядя ей вслед, он силился вспомнить те дни. Джек никогда не придавал школьным годам особого значения. Это был просто один – и не самый яркий – из этапов его жизненного пути.

И вдруг память прояснилась: он заходил к Уиллоу за пару дней до выпускного договориться о точном времени встречи, но дверь открыла ее мать. Она, разумеется, его знала: тогда Джек уже стал местной знаменитостью, о нем много писали в городских газетах. Миссис Стид заявила без обиняков, что ее дочь не игрушка, и поинтересовалась его намерениями. Когда стало ясно, что намерения его не простирались дальше выпускного, заявила, что в таком случае с его стороны будет большой любезностью оставить Уиллоу в покое, потому что она влюблена в него. Джек рассудил тогда, что она сама объявит дочери об изменении планов. Видимо, ошибся. А самому ему было неловко поднимать впоследствии эту тему. Да вскоре они и вовсе перестали общаться.

– Прости меня, – сказал он, когда Уиллоу вернулась за стол.

Она покачала головой:

– Я просто ошиблась тогда. Теперь я понимаю, что твое поведение было всего лишь проявлением незрелости характера, а не злого умысла.

– Все равно, это не оправдание. Мне очень жаль, Уиллоу. – По выражению ее глаз он понял, что парой слов здесь не обойтись, и это было в общем-то правильно. Почему он тогда исчез, не предупредив ее? Джек знал почему. В те дни он уже почитал себя величиной, и тон, которым с ним разговаривала миссис Стид, его задел. – Я повел себя как последний кретин. С тех пор все изменилось.