и другими заговорщиками. И когда ему и мобилизованным на том собрании удалось 3 декабря на заседании ЦК свергнуть Кренца, они увидели себя почти победителями Октябрьской революции в Германии. А еще раньше, 4 ноября, ликовали Спира. Райхель, Шабовски, Вольф и прочая шушера!

Нет, контрреволюция в форме «нового мышления» уже засела в головах большинства партии – и всего народа. Те, кто радостно приветствовал Горбачева, радостно приветствовали контрреволюцию. И это было подавляющее большинство в партии и в народе, его нельзя отождествлять с одной личностью, да еще такой, как Кренц! Будь это так, он бы сегодня сидел не в кутузке, а, например, в Европейском парламенте в качестве депутата от ПДС.

Между прочим: только что стало известно, что «Европейский суд» вынес свой вердикт, и этот вердикт* переплюнул даже победоносную систему правосудия ФРГ!

По-видимому, великая Германия выразительно дала понять дамам и господам в Страсбурге, насколько им позволяется быть «независимыми». Все это имеет и свою положительную сторону: если кто-то еще питал иллюзии, что «Международный суд» – это суд, а не инструмент репрессий со стороны правящего класса стран ЕС, тот получил наглядный урок на тему об универсальности Марксова анализа общественных отношений. 23 марта. В сущности, письмо нужно было отослать еще вчера, но Ваши строки о Кренце как единственном представителе контрреволюции и Ваше обоснование этого утверждения побудили меня заглянуть в «Подарок» Чихона/Марона для проверки, выдерживает ли сопоставление того, что я описал Вам по памяти, с фактическим ходом тогдашних событий. Я впервые подробно изучил эту книгу, к тому же она значилась в списке публикаций, которые я должен иметь в виду при работе над второй частью «Хрущевиады».

В прошлом я не раз негативно отзывался о Чихоне, а когда в 1993 г. он и Хайнц Марон опубликовали серию статей под заголовком «Марксизм и догматизм», направленную против статьи Сары Вагенкнехт «Марксизм и оппортунизм» («Вайсензеер Блеттер», 4/1992), я обозвал его путаником, горе-теоретиком и троцкистским ликвидатором Сталина. Поэтому, когда появился «Подарок» от этой пары*, я был готов к худшему, но, к моему большому удивлению, был приятно разочарован. Хоть Чихон и не смог полностью отбросить троцкистский анти-сталинизм, а то, что он пишет о Горбачеве, полная ерунда, но сюрприз он все-таки преподнес! Так как книга представляет собой удивительно хорошо проработанную и полезную подборку фактов, что, безусловно, является заслугой. По поводу моего выхода из партии. Конечно, он означает и разрыв с первичной организацией. Как будут развиваться наши дальнейшие отношения, будут ли меня и впредь приглашать на собрания, будет ли у меня возможность и впредь портить воздух руководству, – время покажет.

Неужели Вы и впрямь хотели бы видеть меня генсеком все равно какой партии? Дорогой г-н Хакс, желать любой партийной структуре, чтобы ее генсеком стал Госвайлер, значит желать ей бесславной кончины! На протяжении всей своей партийной жизни я всегда отказывался занимать руководящие посты. Когда в 1948 г. Карл Мевис, тем не менее, организовал мое избрание первым освобожденным партсекретарем университета им. Гумбольдта, то уже через полгода я совершенно выдохся морально и психологически. К сожалению, я из тех субъектов, чье деловая энергия сильно уступает их пропагандистским способностям. Я завидую таким людям, как, например, Курт Петцольд, обладающий равной энергией мысли и действия. Наконец, несколько слов о Вашем втором письме.

Меня обнадеживает, что статья Веллэя беспокоит и Вас. Конечно, человека в его возрасте не переделаешь, да это и не нужно. Но даже в старости человек все еще способен признать ошибку и исправить неправильное мышление. Будь это не так, существовал бы большой риск, что Ваши прекрасные слова о Веллэе: «Его заслуги всегда перевесят ошибки его жизни» – не оправдаются.

Отсюда и мое «длинное послание». Поскольку Вы уместили примерно то же содержание на одной странице, я был бы очень признателен, если бы в обмен на копию моего послания Вы прислали мне копию этой страницы. Я знаю, что мое использование языка нуждается в улучшении, и хотел бы научиться выражаться более кратко, сжато и точно.

Дорогой г-н Хакс, вот последнее, что я хотел сказать касательно Вашего письма. Конечно, мне приятно, что Вы предостерегаете меня от пустой траты времени и сил. Но на самом деле нет никаких оснований для беспокойства, что «любое ничтожество легко может выманить» у меня лекцию о каждой подсунутой мне мелочи. Во-первых, ни Лосурдо, ни Веллэя нельзя назвать «ничтожеством». Что касается Лосурдо, то Ханс Хайнц Хольц писал мне:

«Лосурдо в Италии играет выдающуюся политическую роль на ленинском крыле Партии коммунистического возрождения. А один итальянский товарищ из Рима писал мне: «Конечно, я полностью согласен с Вашей критикой Лосурдо. Он очень способный и смелый товарищ, многое сделал для Югославии во время страшной войны воздушных налетов, но о категории «современный ревизионизм» похоже понятия не имеет. Это серьезный пробел и распространенная болезнь даже самых честных товарищей. Вот почему важно перевести, наконец, Вашу книгу».

Во-вторых, на самом деле не имеет значения, кто выманивает у меня лекцию. Важно то, на кого и как он влияет своими мелочами. От этого зависит мое решение, стоит ли возражать ему и противостоять его мелочам. Яркий пример: господин Дюринг.

И в-третьих, мое решение зависит от того, важны ли мои возражения для укрепления наших собственных рядов. В пользу соображения, что конфликт с Лосурдо отвечал некой настоящей потребности, говорит, во-первых, тот факт, что один товарищ из Западного Берлина по собственной инициативе напечатал текст в виде брошюры и распространял ее в количестве 100 экземпляров; а во-вторых, письма тех, кто только из моей критики понял, в чем состояла ошибка Лосурдо. Цитирую только один голос. Товарищ Ева Рупперт из Западной Германии написала мне, в частности, вот что: «Хайнц Кесслер прислал мне Ваши критические замечания по поводу «Бегства от истории». Прочитав Лосурдо в «Марксистише Блеттер», я сначала очень увлеклась им, но как раз в этом и таится опасность! Его заблуждение (и многие западные левые разделяют его) в том, что он идеалистически вырывает некоторые события из исторического контекста … Твой анализ контрреволюционных намерений и боев убедителен, так как обоснован историческими фактами».

Еще одно, последнее сказанье. Франк Флегель приставал ко мне с вопросом: Когда будет дописана вторая часть? К сожалению, пришлось ему сказать, что до июня я пас, потому что Жилищная Компания района Кёпеник в мае начнет модернизировать весь наш дом, все 26 квартир, а это означает, что придется переезжать во временную квартиру, а затем возвращаться в модернизированную (подорожавшую примерно на 4 500 марок). Страх перед надвигающейся катастрофой настолько