Николай Иванович продолжал:

– Очевидно, смерть приближается к нам стремительными шагами. Ещё раз хочу сказать, как жаль моих детей, которые терпят сейчас невзгоды. Они не получат должного ухода и ласки от матери, занятой на непрерывной работе. У вас, мои сокамерники, положение с детьми такое же. По крайней мере, я знаю, что семья Алексея Ивановича находится в положении, ещё более тяжёлом, чем моя.

Степан Петрович включился в разговор:

– И у меня шестеро детей и все ещё очень маленькие.

– А у меня семеро маленьких детей: три мальчика и четыре девочки, – сказал Сергей Владимирович. – Моей жене досталась не женская доля – прокормить такую ораву детишек. У меня вся надежда на моего младшего брата. Правда, он потерял на гражданской войне одну ногу. Буду надеяться, что он не оставит мою семью. Он всегда ко мне относился с большим уважением. Единственное, меня беспокоит, не отразится ли на нём то, что у него брат – “враг народа”.

Николай Иванович произнес:

– То, что мы – “враги народа”, обязательно отразится на наших семьях и наших друзьях.

В камере воцарилась тишина, каждый мысленно представил свои семьи, и то, в каких условиях продолжится их жизнь.

Я представил свою жену и детей. Хорошо будет, если их не отправят в какую-нибудь ссылку. И это могло быть.

Мысли завертелись в моей голове с бешеной скоростью. Перед глазами возникали картины из разных периодов жизни. Вот я ребёнком лезу на яблоню за яблоками. Вот кошу траву на сенокосе. Вот меня призывают в армию, родные окружили меня, а мама плачет. Вот бегу в атаку на немцев и рядом со мной падают солдаты, сражённые немецкими пулями. Вот я в немецком плену. А вот и Февральская революция, и меня освобождают из немецкого плена. Я лежу в военном госпитале под Псковом, оказываюсь в рядах Красной армии, куда меня взяли прямо из госпиталя. Вот меня направляют в школу Красных командиров…

Картины из прожитой жизни мелькают в моей голове, но осмыслить всё виденное я уже не могу. Глаза мои постепенно смыкаются. Я засыпаю…

Проснувшись, я некоторое время лежал без движения. Я думал о допросе, о фальшивом расстреле, появившейся седине…

Потом мне вспомнилась одна из бесед, это было ещё в районной тюрьме, с Николаем Ивановичем:

– Николай Иванович, я не пойму, как вышло, что нерусские люди подмяли под себя многомиллионные массы русских людей? Ведь приехало этих иностранцев далеко не миллион, а, предположим, 50 тысяч человек, ну пусть даже 100 тысяч. Как же они сумели захватить и верховную власть, и власть на местах? Почему уничтожены миллионы русских крестьян, рабочих, интеллигенции, казаков, офицеров? С одной стороны – десятки тысяч человек, с другой – десятки миллионов человек. Что произошло с русским народом? Один иностранец уничтожал одну тысячу русских людей!? А русские, как бараны, только подставляли шеи. Почему русский народ не мог постоять за себя? В чём причина такой слабости русского человека, да и других народов, которые жили сотни лет в составе Российского государства? Почему не могли объединиться? Ведь можно было дать отпор. Русские люди в своей массе сильны! Не даром говорят, что русского медведя не стоит дразнить…

Николай Иванович после некоторого молчания отвечал так:

– Мне за короткое время сложно будет тебе ответить. Но я всё же попробую.

Начиная с октября 1917 года и по 1936 год, я наблюдал за всеми событиями, которые происходили в Российской империи. Особенно меня поразил расстрел бывшего царя Николая Второго и его семьи. Ведь Николай Второй в марте 1917 года отрёкся от престола. После отречения он был просто гражданином страны. Предположим, он был в чём-то виноват. Но суда не было. А чем провинились его жена, дети и прислуга? Они были убиты так, как обычно убивают бандитов.

Это жестокое убийство безвинных людей заставило меня задуматься. Я стал анализировать всё, что происходило в нашем государстве. Для такого анализа я использовал газетные статьи. В них, не всегда, но иной раз, просачивались кое-какие сведения. Кое-что я слышал от военных, обывателей, знакомых и родных… Ведь народ наш не так глуп, как представляют некоторые иностранцы…

Как “работали” карательные органы – народ знал почти досконально. Хотя эти органы своими “успехами” с русским народом старались не делиться, всё делали тайно. Я думаю, эта тайна будет сохраняться не одну сотню лет. И только потому, что к руководству всеми тайнами русские люди не будут допускаться – масоны мира постараются.

Я делал выводы из всех своих наблюдений, тщательно отсеивая небылицы и выдумки. Эти выводы я сравнивал с фактами, которые имелись в истории разных государств.

Я как бы примеривал то, что творилось в России, к истории человечества. Изучал возникновение, расцвет и упадок многих цивилизаций. Сравнивал веру в построение коммунизма с языческой, иудейской, христианской и другими верами …

Попытался разобраться с интернационализмом. Зачем русским людям нужен интернационализм. Почему русский народ должен думать о том, как живут другие народы, далёкие от территории нашего государства.

Мой мозг работал очень напряжённо. Ведь я не был простым созерцателем. Я не сидел в бочке, как один древний философ. Мне приходилось много работать.

И всё же я находил время для своего анализа. Единственное, что мне мешало – я ничего не мог писать, всё держал в памяти. У меня выработалось правило – никаких записей. И когда у меня был обыск – ничего не нашли. Никаких исторических анализов, связанных с положением русских в Российском государстве.

И всё равно, я арестован.

Я сделал интересный вывод: ни одна цивилизация не уничтожала свой народ, и даже сохраняла рабов. Эти цивилизации не щадили людей из других государств, с которыми находились в состоянии войны. Ещё раз повторяю, свой народ цивилизации берегли: ведь народ кормил своих царей и властелинов.

В Российской империи после 1917 года руководители государства рабочих и крестьян перестали беречь свой народ. Это – удивительный вывод. Но почему уничтожают самую здоровую часть нации, я так и не понял.

А теперь я должен, Алексей Иванович, ответить на прямой твой вопрос – почему русский народ вёл и ведёт себя хуже презренных рабов?

Ты должен знать, что крепостное право отменено на Руси только в 1861 году. Совсем недавно. Каких-то 55 лет назад перед 1917 годом. И люди Руси очень мало жили без крепостного права. Не привыкли быть свободными. На Руси крестьяне, а они составляют более 90 процентов от общего числа населения, привыкли верить словам. Так же как и русские купцы, торговцы, ремесленники. Каждый из них очень дорожил своей честью, именем. И вообще, если русский человек давал слово, то никогда не обманывал других людей.

А пришлые иностранцы, захватившие власть, начали с обмана. Ими было сказано: заводы – рабочим, земля – крестьянам. И крестьяне в это поверили.