те слова, которые она хотела сказать. Всё, что она сделала, это рассказала Весенней Деве, почему она здесь, и единственное, что позволило бы ей уйти. Разве это не противоречило всему, что она должна была сказать?

Фрейя подняла руку и прижала её к ноющему лбу. Всё шло так неправильно, и она не могла понять почему. Какое заклинание они наложили на неё?

Кровать выглядела удобной. Она не могла вспомнить, когда в последний раз хорошо спала ночью. Настоящий, спокойный отдых, где она бы не страдала и не думала о пропавших членах семьи.

Всего на одну ночь. Это всё, чего она хотела.

Она моргнула, и Весенняя Дева оказалась прямо перед ней. Фея подняла руки, прижала их к щекам Фрейи и выдохнула прямо ей в лицо.

Фрейя могла бы подумать, что это отвратительно, если бы дыхание феи не пахло черникой, только что сорванной с куста. Так же, как её мать собирала ягоды каждый год осенью, чтобы испечь пироги для Эстер и Фрейи.

— Спи, — донёсся сквозь воспоминания голос Весенней Девы. — Ты такой прекрасный цветок, но такой усталый. Спи, маленькая смертная, и когда ты проснёшься, ты расцветёшь ещё красивее.

Кто такая Фрейя, чтобы спорить с духом, когда она так много знает? Ей хотелось спать. Она хотела упасть в тёплые объятия своих воспоминаний и никогда больше не просыпаться.

Фрейя лишь смутно осознавала, что Весенняя Дева ведёт её к кровати в центре комнаты. Матрас покачнулся, когда она, наконец, села. Девушка почувствовала острый укол ногтей Весенней Девы на затылке, когда фея опустила Фрейю на подушки.

Она глубоко вдохнула волшебный аромат черники и погрузилась в сон.

Глава десятая

— Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, — произнёс дух.

Он провел пальцами по волосам Фрейи, и она откликнулась на его прикосновение. Как долго она отдыхала в этой постели? Она не знала. Духи часто навещали её, когда она не отдыхала. Они попросили её рассказывать истории о том, что она делала в мире смертных.

Их интересовали мельчайшие детали. Что она ела? Как говорили другие смертные? Она когда-нибудь ездила верхом или работала в саду?

Истории были тем, чего они больше всего хотели от неё. Но некоторые, как этот фейри, просто сидели с ней в постели и расчесывали её волосы. Их комплименты шепотом заставляли её краснеть, но если им доставляло удовольствие произносить эти слова, то она не возражала.

Фрейя не могла вспомнить свою жизнь без них. Конечно, она знала, какие истории им рассказывать. Но воспоминания казались далёкими. Как будто это были не её воспоминания, а что-то, о чём она читала давным-давно.

Эльф обернул прядь волос вокруг пальца и поднёс к губам.

— Такие грубые, — пробормотал он. — Как хвост животного. Как вы заботитесь о них в мире смертных?

Она положила голову ему на колено.

— Я только что вымыла их в реке куском мыла.

— Кусок мыла? — усмехнулся он. — И как вы делаете эту вещь?

— Из щелочи. — Она помнила, как его делали жители деревни. Она помнила, как её мать заботилась о ней, потому что щелочь могла обжечь. Или что-то в этом роде. Всё это казалось таким… блёклым.

— Ну, тогда неудивительно, что твои волосы похожи на солому. — Он скрутил пряди вместе в крошечную косу у её виска. — Мы должны помочь тебе с этим. Я могу сделать твои волосы мягкими, как шёлк. Тебе бы это понравилось?

— Думаю, да, — прошептала она.

Фрейя уставилась в потолок из переплетенных листьев, наблюдая, как виноградные лозы пронизывают изумруд. Растения всегда двигались по потолку, как живой гобелен, который менялся в соответствии с эмоциями Весенней Девы.

Весенняя Дева….

Она должна была о чём-то с ней поговорить. О чём-то важном, но она, казалось, не могла вспомнить, что это было. Почему она не могла вспомнить?

Эльф резко дернул за прядь волос.

— Ты слушаешь меня, смертная?

— Конечно, — ответила она, поморщившись.

Но она не слушала. Она думала о Весенней Деве. Этой великолепной фейри, которая, казалось, управляла всеми остальными с добротой, доступной только ангелу.

Что-то крутилось глубоко внутри неё. Узел, который запутался ещё больше, потому что это было неправильно. Она не знала почему, но от этой мысли её затошнило …

Эльф снова потянул её за волосы.

— Не хмурься так, у тебя появятся морщины. В чём дело, моя дорогая? Ты можешь мне сказать.

Он провел когтистыми пальцами по её лбу. Ногти, слишком острые, оставляли за собой жгучие рубцы на коже.

Дыхание Фрейи участилось. Ей казалось, что она изо всех сил пытается что-то найти, или, возможно, борется с кем-то внутри своей собственной головы.

— Я думаю, мне нужно поговорить с Весенней Девой, — прошептала она.

Движения эльфа замерли. Он постучал когтями по её лбу, а затем кивнул.

— Ты более чем желанна, чтобы навестить Весеннюю Деву, когда захочешь, Фрейя. Ты же знаешь это. Она любит твою компанию больше, чем кого-либо другого.

Конечно же, знает. Весенняя Дева была той, кто привёл её сюда, и она любила смертных. Она думала, что Фрейя была просто самым милым существом. Прекраснейший цветок. Это то, что она всегда говорила, когда Фрейя подходила к ней.

— Я бы хотела её увидеть, — пробормотала она.

Фрейя скатилась с кровати и встала на ноги. У неё тут же закружилась голова. Она протянула руку и ухватилась за одну из веревок, на которых была подвешена кровать, и попыталась унять внезапную боль между глаз. Всё болело. Её ступни, ноги, даже спина чувствовали себя так, словно она лежала на камнях.

Всхлип завибрировал у неё в горле. Фрейя могла бы пережить это, хотя бы потому, что она собиралась увидеть Весеннюю Деву. Это ей обязательно поможет.

Пошатываясь, она отошла от кровати и беседки и спустилась по ступенькам в сад. Её кружевное платье запуталось у неё между ног. В кружевах были огромные дыры, а атласная нижняя юбка пожелтела от времени. Как долго она здесь пробыла?

Фрейя развела руки по бокам, балансируя, чтобы не упасть. Звуки преследовали её, пока она шла. Переливающийся крик птиц. Колокола вдалеке, но не те колокольчики, которые она так привыкла слышать.

Какие колокольчики она помнила?

Кто-то однажды сказал ей остерегаться колокольчиков. Маленькая искорка страха в её груди предупредила о плохом предзнаменовании. От звука у неё перехватило дыхание, и, может быть, ей стоило бежать, но она не могла.

По крайней мере, пока.

Сначала ей нужно было поговорить с Весенней Девой. Тогда она сможет сбежать и сделать… то, что её разум не мог вспомнить.

Садовая