В путь вышли через два часа. Провиантом и золотом нагрузили под завязку. Вернули коней. Сами гномы на лошадях ездить были не любители. Только для торговли использовали тягловых, медленных. Те тащили повозки не сёдланными.

Крепко распрощавшись с Саратоном и дав Гивиру запечатанное письмо для Мечеслава и Вия, путники тронулись в далёкий путь на север. Дорога лежала через земли Некрономикона до самой ледяной Ягудии.

— Кстати, а что нам делать на севере?, — На всякий случай спросила Варта.

— Архимаг намекнул, что там могут быть ответы на мои вопросы как следующему по пути некромантии.

— Некромант из тебя ещё хуже, чем огневик. Ты же ещё ни одного скелета не поднял, — добавила Чини. — Так что получив ответы, не забыть бы цену вопросов.

* * *

Восточный Некрономикон.

Десять дней пути прошли за размышлениями. Андрен был молчалив с тех пор, как проскочили разрушенную академию Некромантии. Он не мог понять, почему ощущает ностальгию. Словно когда-то уже бродил по этим землям. И академия казалась ему знакомой. Но как такое возможно, если, сколько он себя помнил, они никогда не покидал Старое Ведро в детстве, а по заданию Великой академии был лишь в Храме, на севере и Княжестве.

Грока же удивляло, что дорога ни разу не столкнула их ни с одним встречным: живым или мёртвым. Ни птиц, ни зверей. Редкие звуки предлагал лишь завывающий ветер. Мёртвые земли лишились даже последней иллюзии жизни после похода на юг. Некроманты выпили её до дна.

— Сюда бояться заглядывать даже дикие Зеленокожие, забыв про свои северные территории. Не это ли стало причиной, почему они нападают на людей южнее? Их ордам больше некуда деваться. — Рассудил Грок.

— И верно. До гномов в горах ещё добраться надо. — Добавила Варта, оглядываясь на каждый звук. Ветер гонял павшую листву. Казалось, что вокруг движутся сотни невидимых ног, а воют сами духи павших.

Безмолвные города мёртвых пугали до мурашек Варту и Чини. Кладбища, зиккураты, склепы, безымянные разрытые могилы… Всё было разворошено, лишено векового спокойствия. Все вскрыто большим магическим ножом. Земли, где нечем поживиться даже стервятникам, не давали спать, держа в напряжении днём и ночью.

— Когда уже закончится это место, где взвоет от тоски даже мародёр?, — То и дело спрашивала Чини. — Каждое пристанище усопшего вскрыто, растревожено, каждый склеп разворошен жуткой магией. Кости мёртвых покинули свои пристанища под зовом некромантов и никогда более не вернуться на свои места. Никогда им не обрести покоя, как прежде.

— Жуткий тип этот Архимаг. Как мало я знаю Бурцеуса, оказывается, — пробурчал Грок, разглядывая очередной вскрытый склеп. Тот словно был взорван изнутри; каменные плиты сложились и обрушились внутрь, как будто были сделаны из мокрого песка, а не мраморных плит.

— Сами некроманты не додумались бы до такого поступка, — голос Андрена прокатился по кладбищу. Очередному, какое проезжали за последние дни. — Зачем мёртвым горы?

Небо над головой сгустилось и потемнело. Ветер пропал и повалил густой, крупный снег. Каждая снежинка размером с садовое яблоко.

— Ещё и зима пришла, зябко, — вздохнула Чини, не покидая тёплого кармашка в плаще Андрена. Маленькая шкурка уже не давала достаточно тепла, чтобы быть самостоятельной. Приходилось греться от тела человека.

— Хомо, — раздался голос рыси на седле за спиной Андрена, — зима в этом году и так задержалась. Не укроет поля, не будет урожая в следующем году.

Морская свинка выглянула из кармашка, посмотрела на рысь, как на врага народа:

— Тебе то чего жаловаться? В такой шубе хорошо даже на снегу спать. Бегаешь по снегу, резвишься, а как устанешь, так на седло за спину Андрена. Греться и греть. Да, мохнатая?

— От мохнатой слышу!

— Ребят, а вы никогда не задумывались, откуда в Некрономиконе столько могил?, — Подал голос Грок.

— И вправду, чьи они?, — Переспросила Варта.

— В имперских хрониках про эти земли ничего не сказано. — Андрен поймал ртом снежинку, облизнулся, продолжил. — Но до летописных времён народы немало повоевали за наследие Конструктора. Великие артефакты стали родоначальниками многих войн.

— Или народы воевали с Долунными демонами. — Добавила Варта. — Все вместе.

— Не пори ерунды!, — Оборвал Грок. — Не могли вместе жить эльфы и орки, люди и гномы, норды и варвары. И кто ещё? Хафлинги. Да кто бы стал жить с этими вонючими коротышками из земляных нор?

Андрен прищурился, особо крупная снежинка попала в глаз:

— Ты знаешь, мне кажется, могли. Только было это наверно ещё до Великих артефактов. Воинственные игрушки разделили сплоченные народы на расы. Каждым богам нужны были свои подопечные.

— Но мы же не от одного корня!, — привстал на стременах орк. — У каждой расы свой создатель. Каждый тянется за своим богом.

Андрен поймал взгляд брата, понизил голос:

— Почём знаешь? Я после встречи с Бурцеусом уже ни в чём не уверен. Он говорил, что боги сами затеяли многие войны, чтобы разделить нас…

Ещё три дня ехали под надоедливым снегопадом. Сугробы навалили по колено. Укрыли развороченные могилы, засыпали склепы. Казалось, Некрономикон вновь погрузился в спокойствие. Мрачное уныние не покидало путников. Но вместе с ним пришло спокойствие.

Места для недолгого ночлега находить стало труднее. Запасы провианта иссякали. Но хуже приходилось лошадям. Четвероногим друзьям было намного сложнее понять, где тепло и почему сокращается количество овса. Запасной конь Грока под такими раздумьями утром не проснулся. Груз сократился, так что этой потери практически не заметили. Зато устроили небольшой пир. Варта разыскала дров под снегом. Андрен разжёг костёр и жаренная конина в череде зимних холодов и жгучем ветре показалась отголоском летнего тепла, позабытого гномьего пира и поцелуем солнца в этих мрачных, хмурых землях.

Кони не испытывали особой радости от лицезрения поедания своего собрата, но грелись у костра на ровне с людьми.

Хуже всего приходилось Чини. Запас орешков иссякал, морская свинка с ужасом представляла, что в один из дней проснётся и порцию орешков придётся сократить.

— Нет, нет, только ни на этом холоде. Мне надо есть!, — То и дело подскакивала она среди ночи, и едва не выпадала из плаща Андрена.

Князь разорвал свою запасную, вязанную кофту, выданную гномами и ловко сделал из её рукава небольшой свитер для морской свинки. Но и в этой новой одежде Чини не перестали посещать голодные кошмары. Чини ловко научилась их отгонять, скороговоркой перечисляя всё съедобное, когда-либо съеденное в этой жизни грызуна… Эти хромовые подобия мантр порядком наскучили Андрену, который никак не мог согреться под пронизывающим ветром. Ещё воображение услужливо рисовало проговорённое.

— Слушай, Хомо, замолчи, или греться тебе придётся под снегом. — Первым не выдержал Грок. — Мой желудок и без того перерабатывает меня самого. Скоро останутся одни кости.