Фугит потер разболевшийся лоб и грязно выругался.

Склонившись к нему, она угрожающе приказала:

– Повторяй за мной, ничтожество: «Я клянусь любить и почитать виконтессу Каролину Парнери, с которой обвенчаюсь завтра в главном храме Купитуса».

Фугиту захотелось отгрызть себе язык, но он был вынужден повторить беспощадные для себя слова. Амирель продолжила:

– «Я забуду о грязной крови Сордитов в своих жилах и стану вести себя так, как подобает потомку славного рода Паккатов. Буду жить по законам чести истинного дворянина».

Сэр Фугит выговорил побелевшими пересохшими губами и этот убийственный для него приговор.

Виконтесса-мать в это время стерла с ног дочери девственную кровь и помогла надеть свежее платье. Девушка нервно вздрагивала и смотрела на своего будущего мужа со страхом и ненавистью.

Амирель мстительно велела все так же стоявшего перед ней на коленях Фугиту:

– И еще: «Я сделаю все, чтобы заслужить любовь своей жены, и она будет смотреть на меня с нежностью и доверием. И я всегда буду верен ей одной! Клянусь!»

Мужчина выпучил глаза, изо всех сил противясь чрезмерному, по его мнению, наказанию. Но синие колдовские глаза не отпускали, и он деревенеющим языком вынужден был произнести и эту клятву.

– Можете встать, сэр Фугит! – слово «сэр» Амирель произнесла язвительно, – и попросите прощения у своей невесты и ее матери, которым вы принесли много горя.

Он поднялся, постоял немного, будто проверяя крепость своих ног и нетвердыми шагами подошел к стоявшим в обнимку женщинам. При его приближении Каролина съежилась и прижалась к матери, зверем смотревшую на будущего зятя.

Склонившись перед ними в глубоком поклоне, Фугит произнес бархатным голосом:

– Простите меня великодушно, моя невеста и ее матушка! Мы плохо начали, но, клянусь, я заглажу все свои грехи. Я сделаю все, чтобы моя милая Каролина была счастлива со мной, обещаю вам! А сейчас я должен вас покинуть, мне нужно сообщить своим слугам о предстоящем торжественном событии и достойно подготовиться. О часе венчания я пошлю сообщить вам кого-нибудь из слуг. – Повернувшись к внимательно следившей за ним Амирель, с некоторой ироничностью произнес: – Мы с невестой будем чрезвычайно польщены присутствием на нашей свадьбе вас с супругом. А если на нее приедет и сам наместник, то нашему блаженству не будет предела!

Несколько удивленная этой витиеватой речью, странно звучащей из уст главного бузотера Терминуса, Амирель кратко ответила, не слишком ему доверяя:

– Я буду. Сможет ли прийти Феррун, не знаю, у него слишком много дел. Беллатору ваше приглашение передам, но отвечать за него не берусь.

– Одно ваше присутствие на нашей свадьбе придаст ей невероятный шик! – с крайне серьезным видом заверил ее Фугит. – Все знают, что вы наша королева, пусть не теперь, но в грядущем – непременно. А уж если вы согласитесь стать крестницей моих будущих детей, то мне станут завидовать все аристократы нашей славной страны.

Снова изящно поклонившись, он развернулся и ушел легкой походкой, что-то напевая себе под нос.

«И кого же это я умудрилась сотворить?» – Амирель нахмурилась, пытаясь сообразить, что же она наделала. – «Из дебошира и забияки создала изворотливого прохиндея? Грязную кровь Сордитов победить, похоже, невозможно…»

Переведя взор на девушку, удивилась еще больше – та разрумянилась и смотрела вслед навязанному ей жениху заинтересованными глазами.

– Да, кровь Сордитов – страшная сила! – виконтесса тоже заметила перемену в своей дочери. – Женщине из рода Сордитов не может отказать ни один мужчина. А в мужчин влюбляются все женщины, которых они желают очаровать. Но из Сордитов я знаю лишь Джона Контрарио и Фугита Пакката.

– Ты забыла о детях Зинеллы, мама. Они тоже из Сордитов, – подала голос Каролина. Он у нее еще хрипел от пережитого ужаса, но в его тоне Амирель расслышала и робкую надежду на счастье.

– В самом деле! – спохватилась виконтесса. – Младшие брат с сестрой наместника, Рубен и Марти, тоже из Сордитов! Но они так на них не похожи, такие благонравные и послушные, что я об этом совсем забыла. Может быть, их минует эта кошмарная участь? Марти мне очень нравится, очень умная и милая девочка. И она так похожа на свою тетушку, прекрасную Фелицию. Мне так хочется, чтоб у нее все было хорошо. Хотя кто из благородных дворян решится взять ее замуж? Она же считается простолюдинкой, не говоря уж о том, что она незаконнорожденная…

– Может быть, вам нужно помочь приготовиться к свадьбе? – отчего-то Амирель не хотелось слушать о семье Сильвера. – Подвенечное платье сшить за столь короткое время невозможно.

– У нас оно уже есть, – виконтесса внезапно мечтательно улыбнулась. – Оно передается в нашей семье из поколения в поколение. Ему уже больше ста лет. В нем венчалась я, моя мать, бабушка и прабабушка. А сшито она было для моей прапрабабки. Оно приносит счастье невестам нашего рода. Я тоже была счастлива с моим дорогим мужем. – У виконтессы на глазах заблестели слезы, но она героически улыбнулась, не дав им пролиться. – Я сумела вывезти платье из горевшего поместья с немногими спасенными вещами, ведь оно талисман наших невест.

– Тогда вам нужно подогнать его по фигуре, – Амирель была довольна быстрым разрешением этого важного вопроса. – А теперь мне пора.

Она вышла в прихожую и увидела красных от боли и гнева спутников Фугита. Рядом с ними прохаживался старый слуга с крепкой палкой и злокозненно охаживал ею то одного, то другого наглеца. Те морщились, кривились, бросали на него зловещие взгляды, но сделать ничего не могли, стоя прямо, как оловянные солдатики на игрушечном плацу.

Амирель сердито погрозила пальцем Атану и тот с фальшивым раскаянием склонил голову. Спрятав лицо, чтоб не выдать своего удовольствия, повинился:

– Простите, не удержался. Они походя колотили всех, кто попадался им под руку, вот пусть на своей шкуре испробуют – каково это – терпеть побои, не в состоянии отплатить обидчикам.

Чуть усмехнувшись, Амирель махнула рукой, отпуская пленников. Те хотели было всем скопом накинуться на бывшего их слугу, но смогли лишь дружно застонать и схватиться за избитые задницы. Амирель с трудом сдержала смех. Она считала, что получили они по заслугам, но бить дворян простолюдин не имел права, за это ему грозила смертная казнь, поэтому она, защищая Атана, приказала:

– Вы не помните, кто вас отшлепал! Вы подрались сами, между собой!

Вояки тут же стали подозрительно оглядывать друг друга, а слуга, не в силах сдержать громкий смех, выскочил на улицу и уже там дал волю своему веселью.

– Вы немедля отправитесь к нескио, ой, – поправилась Амирель, вспомнив о смене его статуса, – к герцогу Ланкарийскому, и будете выполнять все его распоряжения! – немного подумав, добавила: – И станете отважными воинами и достойными дворянами! Это приказываю вам я, Амирель, носительница истинной королевской крови!